Павел Астахов - Инвестор

Он уже был готов взорваться, отбросить в сторону показное приличие, но Банкир словно предчувствовал это и заявил:

– Но я уважаю тебя. Поэтому поделюсь одной новостью, хотя меня просили не раскрывать эти сведения. Сам понимаешь, банковская тайна и все такое прочее.

– Ну?.. – процедил Джафар.

Он не мог не отметить, что словосочетание «банковская тайна» было произнесено с легким сарказмом, и это еще больше взбесило его.

– Сергей Черемесов, твой приятель, забрал у меня свой вклад. Я к этому был не готов, потому что планировал перевести тебе часть суммы, как и обещал, – проговорил Банкир. – Это произошло в начале прошлой недели. От него пришел запрос, он намекнул, что у него планируется какая-то крупная сделка по ценным бумагам.

– Серега? – спросил Джафар, растерянно моргнув. – Зачем он закрыл вклад? Мы ведь буквально на днях встречались.

– Мотивация клиента не входит в спектр моих обязанностей, – ответил Банкир.

Судя по тону его голоса, ему не терпелось побыстрее закончить этот неприятный и затянувшийся разговор.

– Спроси у него сам.

– Что?! Почему из-за прихоти одного дурака геморрой возникает у другого человека, вполне нормального? – задыхаясь от негодования, выкрикнул Джафар.

– Не знаю, Джафар. Извини, что подвел тебя. Деньги будут, просто немного потерпи.

Азербайджанец закрутил головой и заявил:

– Ни хрена, Банкир. Никаких «потерпи». Я тебя предупреждаю…

Договорить он не успел, услышал отрывистую фразу Олега:

– Извини, ко мне люди.

На этом разговор оборвался.

Джафар недоверчиво отстранил от уха руку с телефоном. Он разглядывал его с такой всепоглощающей ненавистью, словно эта прямоугольная штуковина, нашпигованная электроникой, была виновницей всех его бед. Если бы взгляд мог жечь, то смартфон наверняка превратился в спекшийся комок дымящегося пластика.

– Шакал вонючий! – хрипло выругался он. – Задушу!

Грузный азербайджанец был окончательно сбит с толку, испытывал гамму самых разнообразных чувств – от растерянной беспомощности до ярости, выжигающей нутро.

– Ну, Сережа! – прошипел он, тыкая толстым, как сарделька, пальцем в запотевший экран смартфона. – Если это правда!..

Ноги понесли его в сторону дома. Смысла в конфиденциальных разговорах уже не было – настолько зол был Джафар.

– Алло! Сережа? Узнал? – крикнул он, как только в трубке послышался знакомый голос партнера. – Мне тут интересные вещи рассказал один наш общий друг. Да-да, Банкир! Ты почему не предупредил, когда решил такие вещи с деньгами сделать?! Ты… – Внезапно Джафар умолк, опустил руку с телефоном.

Взгляд налитых кровью глаз был устремлен на стальные двухметровые ворота его домовладения, на матово-черной поверхности которых громадными красными буквами было аккуратно выведено: «Сдохни».

Он, как в тумане, шагнул ближе, протянул руку и коснулся первой буквы. Ноготь сорвал шершавую корочку краски, и подушечка пальца окунулась в еще не застывшую липкую массу ярко-алого цвета.

Николай Коршунов вышел из ванной, запахнулся в банный халат. Ненавистный инцидент на дороге, после которого ему пришлось блуждать по лесу в чем мать родила, приключился с ним уже три дня назад, однако он при каждой выдавшейся возможности принимал душ. Николаю до сих пор чудилось, что он перепачкан землей вперемешку с сосновыми иглами, а в его босые ноги въелась чернота, которую он остервенело, чуть ли не до крови, стесал специальной теркой, одолженной у супруги.

Лицо вице-президента боксерской ассоциации выглядело непроницаемым. Угадать его соображения было так же сложно, как прочесть мысли мухи, жужжащей под потолком, которая каким-то чудом проникла в его питерскую квартиру, на окнах которой стояли москитные сетки.

– Я на боксе побывал, – пробормотал он слова недавно услышанной частушки. – Повстречал Валуева. – Николай уселся в кресло, закинул ногу на ногу и взял в руки блокнот. – Он автограф левой дал… Долетел до Зуева.

Он перелистывал страницы и остановился на закладке. Это был замусоленный, потертый на сгибах листок, который Коршунов обнаружил на рассвете там, в лесу Тверской области.

«Убийца».

С того дня не проходило и часа, чтобы он не думал об этом напоминании. Николай каждый раз вздрагивал от резкого звука автомобильного клаксона на улице и даже от трели собственного мобильника.

– Что мы имеем? – вслух спросил Коршунов. – Мы имеем трех жмуров в период с девяносто шестого по две тысячи первый год. – Он потянулся за механическим карандашом, с помощью кнопки выдвинул тоненький грифель и поставил в блокноте цифру 1. – Итак, первый.