Максэль Вокк - Желчь

Пироз получил свое прозвище несколько лет назад, когда вел странное дело, связанное с убийством врача. Дело так и не было раскрыто, поскольку было хорошо спланировано убийцей, зато окружение, имевшее дело со следователем, ощутило явную изжогу от общения. Следователя звали Шесма Петр Васильевич, он не носил форму, а был одет в отнюдь не модную, но всегда чистую одежду. На его левом ухе отсутствовала мочка, он об этом вообще не любил разговаривать, и в ответ на вопросы всегда грубо и немногословно говорил: «Отморозил». Он не считался лучшим, руководство его ценило больше за доведение дел до конца – даже дела, которые были заброшены в дальний ящик, в конечном итоге приобретали завершенный вид, поскольку Василич по-другому не мог. Его худощавость при довольно высоком росте выглядела слегка нелепо, что, скорее всего, сказалось на его одиночестве, хотя причина была только в нем, и это – нежелание быть привязанным к кому-либо. Максимум общения у него был с матерью, которой он делал еженедельный отчет о своей жизни, потому как родственников у него больше не было. Пироз нисколько не ценил комфорт или роскошь, его мало что интересовало вообще, он жил тем, что есть, и ни к чему особо не стремился.

– Убийство в пробке. – Он стоял у окна, смотрел на склонившиеся и упирающиеся в окно, будто готовящиеся его выдавить ветки дерева, и бормотал, ковыряя надломленный ноготь. – Это точно была месть, потому как не похоже на преднамеренное или подготовленное убийство.

Пироз отвернулся от окна, хотел пройти к своему столу, но тут же присел на выпирающую из-под подоконника батарею, холод которой сразу пробежал по всему телу.

– Но месть за что? За то, что человеку не понравилась чья-то агрессивная езда? Или не то чтобы езда, а поведение и дальнейшая безнаказанность… – Подняв голову наверх, смотря на потолок грязно-белого цвета с расползающимися трещинами и волнующейся от сквозняка паутиной, добавил: – Правильности, значит, хочет.

Петр Васильевич подошел к своему столу и достал из-под бумаг мобильный телефон.

– Миха, здорово!

– Ага, привет! Тут удар мощным электрошокером в область сердца… – Михаил, как обычно, недоговорил, потому как Василич услышал что требуется, и стандартно бросил трубку. – Задолбал, вот же человек.

Петр достал толстый, замученный жизнью блокнот, умело пролистал до нужного места:

– 2014 – убийство полицейского, 2015 – убийство школьника и, в этот же год, продавца хозтоваров, в 2016 – убийство таксиста и врача, далее было затишье, и вот сейчас ты опять вышел. Ты работаешь по какому-то принципу, твоя идея проста, скорее всего, ты плохо воспринимаешь грубость по отношению к себе. – Собрав вещи, Василич направился в морг осмотреть труп.

Добравшись до морга достаточно быстро, он постоял на улице рядом с входом – этакий ритуал или просто боязнь данного заведения – и, харкнув в сторону от крыльца, зашел внутрь.

– Василич, ты как обычно…

– Миша, давай посмотрим тело, а потом будешь болтать.

– Капец, ты хоть раз бы приехал и сказал: «Давай бухнем!» – но нет, от тебя не дождаться такого! – Болтающего Михаила Петр тащил в комнату с трупом, никак не показывая дискомфорта от пребывания здесь, причем тащил, не прилагая никаких физических усилий, а только быстро шагая в нужном направлении.

– Давай, давай, открывай двери быстрей, мне некогда.

– Вот ты всегда так, – Миша щелкнул пропуском по пропускному устройству и с предупреждающим звуком распахнул дверь, в проем которой сразу залетел Петр.

– Какой мой?

– Такой быстрый ты, а вот догадайся? – После этой фразы Михаил получил резкий, но несильный удар под дых.

– Ты мне надоел, честно. – Василич после сделанного удара прошел вглубь комнаты и принялся скидывать простынки с лежавших на каталках тел.

– Псих, блин, в натуре, от тебя только изжога может быть. – С трудом разогнувшись, он подбежал к нужному телу. – Вот он, смотри.

Петр Васильевич быстрым взглядом окинул тело, достал телефон и, сделав пару-тройку фотографий, тут же его убрал, направившись к выходу.

– Ладно тебе, постой! Тут у него повреждений других нет, только этот след от шокера, и разряд точно был сильным, вокруг места удара полопались капилляры, прорисовался некий рисунок. – Михаил видел, что следователю абсолютно все равно и он просто уходит. – Ну и вали, Пироз чертов.

Напоследок он махнул Василичу в дорогу рукой.

Выйдя на улицу, Петр прижался к стене спиной и, словно задыхаясь, ловил воздух ртом. Восстановив дыхание и зажмурив с силой глаза, он с треском покачал головой и опять вошел в морг. Михаил, снова увидев Василича, сначала подумывал что-то сказать, но, уже просто не предполагая, что он еще может выкинуть, остался просто нервно смотреть.