Калле Каспер - Смерть журналиста

– Жена, дети, – подхватила Диана.

– А вот и нет, – остановил ее Андрес. – Старый холостяк.

– Ну и?

Андрес вздохнул.

– В том-то и дело! На листке, который в сейфе лежал, значились имя и фамилия, место работы, рядом в скобках примечание «полпая», адреса, телефоны… И все. За какие заслуги сей господин попал в сейф Ханса Оя, непонятно. Я выяснил несколько деталей, которые вам только что изложил, но дальше – стена.

– Странно, что он не женат, – наморщила нос Диана. – И не был. Не был?

– Нет.

– Хм! Может, он педик?

Андрес пожал плечами.

– В наше время этим никого не удивишь и не испугаешь. Не предмет шантажа.

– А что тогда? Ну не убийство же он совершил!

– Это вряд ли, – сказал Андрес флегматично. – Хотя, конечно, как говорится, чужая душа – потемки, но похоже не очень.

– Нда… А может, это связано с профессиональной деятельностью… так, по-моему, принято выражаться?… Оя покупал у него путевки, нет?

– Черт его знает. Жена Оя, во всяком случае, никогда в «Одиссее» не была и названия этого не слышала.

– А самого его не спрашивали?

– Куллера?

– Так его зовут?

– Да. Хейки Куллер. Его, – объяснил Андрес снисходительно, – я пока не трогаю. Сначала надо разобраться с тем, есть ли у него алиби. Если есть, тогда эту линию расследования можно просто вычеркнуть.

– Кто лучше него самого знает, есть ли у него алиби, – удивилась Диана.

– Все равно правильнее пока оставить его в покое. Еще насторожим, тогда труднее будет работать.

Диана хмыкнула, неубежденная, но промолчала.

– Ну хорошо, – вмешался Калев. – Давай дальше, Андрес. Что у тебя есть еще? Или, вернее, кто.

– Дальше лучше, – сообщил Андрес, перебрав листочки в тонкой прозрачной папке, которую, как всегда, войдя в комнату, вынул из сакраментального портфеля свиной кожи и положил на стол рядом со своей тарелкой. – Номер два. На него нашлось целое небольшое досье. Это некий, довольно влиятельный чиновник.

– Некий? – подняла брови Диана.

– Если хотите, могу назвать и фамилию, – сказал Андрес. – Тармо Мулд. Знаете такого?

– Я, – уронил Калев пренебрежительно, – не забиваю свою голову фамилиями всяких бюрократов. Есть вещи поважнее.

Андрес только хмыкнул.

– Поглядите сюда, – сказал он, переворачивая лист с записями чистой стороной кверху. Вытащив ручку из внутреннего кармана пиджака, он стал быстро чертить какие-то линии. – Это Лиивалайя. А это Юхкентали. Дальше, по-моему, так и так. Вот примерно здесь строится здание, землю под которое по мнению и данным Ханса Оя передали девелоперу не без некой предварительной незаконной, но прибыльной для номера два финансовой операции.

– Ну удивил, – махнул рукой Калев. – Когда я смотрю на монстров, которые вырастают вокруг, как сорняки, мне всякий раз приходит в голову мысль, что без незаконных, как ты выражаешься, но прибыльных операций никто, будучи в здравом уме, не позволил бы так уродовать город.

– Ну насчет «никто» не знаю, – сказал Андрес, – но в данном случае…

– Есть факты?

– Не совсем. Проболтался, как я понимаю, кто-то из команды взяткодателей. Но повторит ли он свои слова в качестве официальных показаний, большой вопрос.

– Конечно, не повторит, – усмехнулся Калев, – он же не сумасшедший.

– Боюсь, что так, – согласился Андрес. – И даже если повторит, это ничего не докажет. Взяточника ведь надо поймать на месте преступления.

– Так что беспокоиться из-за пустой болтовни, тем более идти на убийство он не стал бы. И никто не станет, – заявил Калев уверенно.

– А огласка? – спросила Диана.

– Подумаешь, огласка. Разве наши чиновники – жены цезарей?

– Погодите, – вмешался Андрес. – Тут есть ньюансы. Взятку доказать нельзя, но можно устроить проверку, показать, что оснований для передачи земли не было, и расторгнуть сделку.

– Тогда пострадает противоположная сторона, – возразил Калев. – Если там уже что-то строят…

– Нет, пострадают обе, – уточнил Андрес. – Они ведь могут потребовать деньги обратно.

– Это для меня слишком сложно, – сказал Калев. – Коррупция не та область, в которой я достаточно подкован. Все?

– Нет, не все, – ответил Андрес хмуро. – Есть еще третий вариант, причем самый веселенький.

– Вот как?

– Угу. Самого, с позволенья сказать, документа при мне нет, но я вам нарисую его в два счета. Листок, не такой, как этот, а выдранный из ежедневника. Февральский, за восемнадцатое число сего года. Наверху… вот здесь… – он начертил в верхней трети чистого листа бумаги несколько букв, – записано: день рождения Тойво, не забыть, 19.00. На нижней половине имя: Хендрик Т. Под ним: А.М. плюс 2, все это взято в кружок и рядом поставлено два восклицательных знака. Все. Что-нибудь понимаете?