— А как насчет парня из Огайо, в которого она влюбилась? — спросила Кейти. — Полиция допрашивала его?
— Его звали Майк Сандерсон. Он был в Огайо или по дороге туда, — ответил Дэвид. — Уехал на несколько дней раньше. Таня осталась, чтобы собраться с духом. Она говорила людям, что хочет увидеть меня снова — без Майка поблизости. Мне тяжело, что я помню ее мертвой куда лучше, чем живой.
— Значит, новый парень покинул штат… — пробормотала Кейти.
— Легко понять, почему я оказался идеальным подозреваемым, — продолжал Дэвид. — В особенности потому, что я в тот вечер время от времени оставался один в музее. Между экскурсиями. Мы нашли Таню только следующим утром, и я благодарю Бога за позицию коронера. Он настаивал, что ее убили до девяти вечера, и несколько человек поклялись, что я не мог покинуть музей столь надолго, чтобы убить Таню.
— Потому что ее убили не в музее?
Он кивнул.
— Она пролежала где-то достаточно долго, судя по цвету кожи и состоянию крови, причем на боку. — Дэвид поморщился. — Вы считаете, что я не должен говорить о ней таким образом?
Кейти посмотрела на него:
— Нет! Я вообще об этом не думала. Меня интересовало, как вы нашли в себе силы вернуться, чтобы разобраться в происшедшем.
Он поднялся.
— Ну, с моей стороны это вызов. Я могу потерпеть неудачу, но должен постараться.
Кейти тоже встала. Было очевидно, что Дэвид уходит.
— Что, если вы узнаете правду? — спросила она.
Он нахмурился:
— О чем вы?
— Допустим, вы сможете изгнать всех призраков. Вы уедете снова?
— Вероятно.
— Тогда вы бы иначе воспринимали ситуацию с музеем.
Кейти не следовало это говорить — она увидела вспышку гнева в его глазах.
— Я вижу, чем вызвано ваше сочувствие к моему положению, мисс О’Хара, — с усмешкой заключил Дэвид.
— Я не имела в виду…
— Имели.
— Если вы так думаете, я ничего не могу сделать, — сказала Кейти, пожав плечами.
Дэвид двинулся к двери, но остановился и повернулся:
— Спасибо за кофе. — Он колебался. — Вы умудряетесь вытягивать из всех интересующие вас факты, раздражая людей сверх меры?
— Вовсе нет! Я ничего из вас не вытягивала. Я слушала. И я была бы очень рада, если бы убийство раскрыли. Это было несправедливо. Убийца вышел сухим из воды. Жизнь двух семей разрушена. Я уверена, каждый хотел бы, чтобы все выяснилось. Я бы с удовольствием чем-нибудь помогла вам, только не знаю как.
Дэвид снова подошел к ней. Он был гораздо выше Кейти, и она почувствовала легкую дрожь, но это не был страх. Просто Дэвид был харизматичным мужчиной — молчал он, говорил или грозил ей пальцем, как сейчас.
— Нет! Не помогайте мне, не лезьте в это и не задавайте никому никаких вопросов. Понятно?
— Понятно! — сердито отозвалась Кейти. — У вас возникает такая проблема с каждым, кто пытается быть дружелюбным с вами?
Дэвид продолжал смотреть на нее своими голубыми глазами, но теперь в них светилась другая эмоция.
— Нет. Я просто не хочу никого в это втягивать.
Кейти подняла руки:
— Воля ваша. Не хочу вам мешать. Даже не стану больше говорить об этом.
Дэвид кивнул, направился к двери и снова повернулся:
— Серьезно, спасибо за кофе.
Кейти увидела на его лице ностальгическую улыбку.
— В чем дело?
— Не знаю. Вспоминаю прежние времена. Вы, наверное, не помните. Однажды я пришел сюда повидать вашего брата, а вы были злы на него и захлопнули дверь у меня перед носом.
— Нет!
— Да.
Она покраснела.
— Он был значительно старше и иногда бывал очень высокомерным.
— Я постучал снова, и тогда Шон спустился. Он угрожал запереть вас в вашем кукольном доме.
— У меня никогда не было кукольного дома.
— Значит, он придумал что-нибудь еще.
Дэвид шагнул наружу, и дверь закрылась за ним.
— Ну и ну! — воскликнул Бартоломью. — Как трогательно.
— Не будь болваном! — огрызнулась Кейти.
— Прошу прощения, но я не болван, — с негодованием произнес Бартоломью. — Это было необычайно трогательно. Думаю, мне нравится этот парень.
— Если бы он смог узнать правду… — задумчиво промолвила Кейти.
— Стоп! — предупредил Бартоломью.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты слышала его? Он не хочет тебя втягивать. И хотя никогда не было доказано, что он виновен, не было доказано и противоположное.
Кейти серьезно посмотрела на Бартоломью.
— Я не намерена ничего предпринимать. Хочу только надеяться на лучшее для него. Но если он узнает правду, то может передумать, и я сумею получить музей.
Читать дальше