Лариса Соболева - Петля Афродиты

– Было бы глупо это отрицать.

– Дальше как разворачивались события?

– Я пришла к Лопатиной, несколько раз звонила, но что-то случилось со звонком… Потом заметила, что дверь открыта, и вошла. В квартире было темно, но я увидела свет и пошла на него… Пришла в кухню… а там… там Инна… она лежала на полу в крови… и… и была мертвой… Я уже ничем не могла ей помочь… в общем, я убежала.

– Все?

За этим «все» она уловила невысказанное подозрение, что ее рассказ сильно урезанный. Надежда Алексеевна выпрямила спину, приподняла подбородок и уверенно, чтобы не возникло ни тени сомнения, сказала:

– Все.

– В квартире Лопатиной обнаружены не только ваши отпечатки, но и вашей дочери Марьяны. Есть свидетели, которые видели ее в ту ночь с очень небольшой разницей между вами во времени. Судя по этой незначительной разнице, вы не могли не встретиться с Марьяной либо в подъезде Лопатиной, либо… в ее квартире.

Внезапно Надежда Алексеевна изменилась в лице, она заметно побледнела и забросала адвоката вопросами:

– Марьяна? Что с ней? Где она? Ее задержали?

– Тихо, тихо! Успокойтесь. Вашу дочь не нашли, она исчезла. (Болотова заметно расслабилась, обмякла, тем самым продала себя.) Надежда Алексеевна, учтите, в суде вам будут задавать те же вопросы, вас будет подлавливать обвинитель, чай, не дураки работают в прокуратуре. Они быстро вычислят вас и поймут, что вы покрываете дочь. А также поймут, что когда вы пришли, Марьяна уже была там. Ведь так? Это она убила любовницу вашего мужа?

– Нет! – взревела она. – Все было не так.

– А как?!

Небольшая пауза – и Надежда Алексеевна повернула диалог совсем в другое русло:

– Я дам признательные показания, что на моей совести убийство Лопатиной. От ревности. Да, я взбесилась, когда узнала, что мой муж – негодяй и подонок, решила устранить проблему, уничтожив его любовницу. Не убивать же мужа, хотя именно это мне и хотелось сделать. Но он отец моих детей…

Не на того напала. Чекин как будто готов был к такому повороту, чувствовал за собой силу, потому в отличие от Надежды Алексеевны оставался спокойным и рассудительным:

– А я докажу, что это сделали не вы! Должен предупредить: за дачу ложных показаний, а также если вы введете следствие и суд в заблуждение…

– Я не подписала, что согласна на вашу защиту! – нашла козырь она.

– Существует масса способов обойти это ерундовое правило. Скажу больше, вашего сына Константина тоже видели там. В тот же час и те же минуты. Вам троим немного не повезло. Уважаемая Надежда Алексеевна, если следователь постарается, а в его старании никто не сомневается, вам и вашим детям могут приклеить групповщину! То есть убийство по предварительному сговору! А это совсем другие статьи, очень тяжелые статьи. Давайте вместе попытаемся выпутаться из этой плохой истории?

Она на минуту застыла, было ощущение, что Надежда Алексеевна проглотила кусочек отравы, а потом неожиданно брякнулась на пол. В сердцах Чекин взмахнул руками:

– Ну вот! А говорит – убила. Убийцы в обморок не падают.

Запись прервалась. Богдан Петрович занервничал, схватил со стола диктофон, стал нажимать на кнопочки, Чекин остудил его порыв:

– Не старайтесь, это конец записи. Батарея села.

Предварительно наглухо закрыв дверь, они слушали запись в кабинете, хозяин сидел за письменным столом, гость – напротив него. Вот и объяснение – почему Константин сбежал, да и Марьяна до сих пор неизвестно где. Столько всего выяснилось, а ни черта не ясно. Разумеется, Богдана Петровича интересовало:

– Как Надя?

– Да все нормально, – заверил адвокат. – В чувство привели, таблетки выдали, в изолятор перевели, там ей будет комфортней. Даже психологически легче переносить тюремный быт не в камере.

– А еще поговорить с ней удалось?

– Нет, конечно. Выводы я кое-какие сделал, но они ничем не подкреплены, потому серьезной основой для защиты быть не могут.

– А что за выводы? – заинтересовался Богдан Петрович.

– Они все там были, все трое: Надежда Алексеевна, Марьяна и Константин. В одно и то же время. Но что произошло в квартире Лопатиной, кто из них убил – этого никто не знает. А мать есть мать, она готова защищать и выгораживать своих детей в любом случае, даже самоотверженно брать на себя вину. И второе… Лично мне понятно, что о групповом сговоре речь не может идти…

– Конечно! – воскликнул Богдан Петрович. – А что, так и выглядит? Неужели групповщину шьют?

– Пока Комиссаров этого не говорит, но скажет. Фишки он обычно оставляет на финал, чтоб всех сразу скосить.