Вэл Макдермид - Анатомия преступления - Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК

Между тем «радиевым девушкам» становилось все хуже и хуже. Двоими из них были Квинта и Альбина Маггиа, сестры Амелии. У обеих разрушались бедра, и Альбина уже не могла вставать с постели; к этому моменту одна ее нога была на 10 см короче другой. Еще одна женщина, Катерина Шауб, надеялась потратить выигранные на суде деньги на розы для своих похорон.

Адвокаты корпорации затягивали дело: мол, женщины не вправе подавать иск, поскольку уже не работают на заводе. Однако обвинение взяло за основу выводы Мартленда и Геттлера и доказывало, что радий оседает в организме навсегда, в отличие от мышьяка и ртути. Когда пятеро «радиевых девушек» выдыхали воздух, выделялся радон.

Заблокировать процесс не вышло. Суды настояли на продолжении дела. В результате было достигнуто соглашение: каждая из женщин получила 10 000 долларов наличными, ежегодную пенсию и оплату медицинских расходов. Корпорация дешево отделалась: не прошло и года, как две женщины умерли.

Печальная история «радиевых девушек» рассказана Деборой Блум в «Учебнике отравителя» (The Poisoner's Handbook, 2010). Далеко не сразу удалось привлечь к ответственности работодателей и хотя бы отчасти компенсировать урон, нанесенный жертвам. И это многое говорит о проблеме отравлений на заводах. Джеймс Уортон, автор книги «Век мышьяка» (The Arsenic Century, 2010), замечает: «Так было уже с мышьяком в составе свечей, бумаги и тканей. Товары поступали в продажу, а потом выяснялось, что они опасны. Поэтому всякие попытки ограничить их использование наталкивались на сопротивление изготовителей… Политики, которые были идеологически против вмешательства властей, пытались заблокировать или игнорировали эти попытки».

Судебная токсикологическая лаборатория Геттлера подала пример остальным. Совместными усилиями люди научились выявлять все новые и новые токсины, и токсинов, которые нельзя отследить, почти не осталось. Ядом для убийства сейчас пользуются реже, а условия труда на заводах и фабриках развитых стран улучшились. Тем не менее велико число людей, которые болеют и умирают от наркотиков: героина, кокаина, метамфетамина. В последнее время судебным токсикологам приходится заниматься главным образом этими случаями.

Роберт Форрест – почетный профессор судебной химии в Шеффилдском университете и крупнейший в Великобритании специалист по судебной токсикологии. Он в криминалистике с тех пор, как учредил в Шеффилде службу клинической токсикологии с ее высокотехнологичной и ультрасовременной аппаратурой. Среди прочего Роберт и его команда делали анализы трупного материала после серии смертей от метадона (заменителя героина).

А потом с Робертом связался местный коронер и попросил помочь с расследованиями. «Мне хотелось подзаработать, и я согласился. С этого все и началось», – объясняет он. Дело было новым и трудным, но профессионализм Роберта постоянно рос. Поскольку изменения, производимые большинством ядов в тканях, невозможно увидеть в микроскоп, Роберт проводил химические анализы крови, мочи, волос и других органов (в том числе впоследствии ногтей), образцы которых получал от патологоанатомов.

Иногда отравление метадоном носит хронический, а не острый характер. Это можно определить по волосам жертвы. Поскольку волосы растут со скоростью приблизительно 1 см в месяц, Роберт разрезает волос на несколько сантиметровых кусочков и исследует каждый из них, определяя время поступления наркотика в организм. Такая техника полезна при лекарственном скрининге, а также при расследовании преступлений, связанных с применением наркотиков. «Допустим, у проститутки есть ребенок. Ей нужно, чтобы он молчал, пока у нее клиент, и она постоянно дает ему метадон. Но однажды неправильно рассчитывает дозу… Она утверждает, что ребенку дал метадон кто-то другой, однако, если оказывается, что ребенок месяцами получал небольшие дозы метадона, ее версия уже выглядит менее убедительной».

Однако метод требует умелого обращения. Светлые волосы содержат меньше меланина, а потому впитывают наркотики хуже, чем темные. Зачастую следы наркотиков исчезают после косметических процедур (скажем, окраски и распрямления волос). И все же анализ на определение наркотиков по волосам весьма эффективен, и проводить его можно даже после смерти.

С годами Роберту стало ясно: концентрации наркотических веществ в большинстве других частей тела сильно меняются после смерти. «Интерпретировать результаты далеко не просто», – признает он. Раньше ученые считали, что «живая кровь» дает те же токсикологические результаты, что и кровь после смерти. «Сейчас мы знаем, что это не так. Поэтому действовать нужно с предельной осторожностью. Все это очень, очень сложно».