Андрей Воронин - Спецназовец. Взгляд снайпера

– А, чтоб вас, – с тоской произнес Юрий, адресуясь к мутному московскому небу, и поспешил в темноту, откуда по-прежнему доносились звуки драки – вернее сказать, избиения.

Чувствовал он себя при этом довольно глупо и, осознав это, порядком разозлился: да что же это такое! Что же это за времена настали, если человек, спешащий на зов о помощи, чувствует себя дурак дураком?! И ведь что характерно, кое-какие основания у него для этого имеются. В этих пьяных потасовках никогда не разберешь, кто прав, кто виноват, а баба на то и баба, чтобы вопить, защищая свое движимое имущество, официально именуемое мужем. Ведь запросто может оказаться, что она сама спровоцировала это побоище, а теперь голосит – опять же, не затем, чтоб его прекратить, а просто потому, что ей взбрела такая блажь. Сунься помогать, а она тебе же всю фотокарточку ногтями располосует, а после в милиции будет клясться и божиться, что это ты напал на их теплую компанию, когда они после трудового дня мирно нюхали во дворе сирень. В девяноста процентах драк крайним оказывается тот, кто пытался разнять дерущихся, и ему же, как правило, достается больше всех. Вот и геройствуй в таких условиях, вот и не чувствуй себя при этом дураком…

Ему опять подумалось, что в испытываемой им неловкости, вполне возможно, виноват он сам, а вовсе не царящие в современном обществе нравы. Тот же Баклан, к примеру, никогда не терзался сомнениями и не утруждал себя поиском мотиваций собственных поступков. Он просто действовал по обстановке, делал то, что считал нужным: захотел дать кому-то в табло – дал, не захотел – не дал. А о последствиях, братан, подумаем, когда они наступят…

На поверку в кустах оказалось не так уж и темно – во всяком случае, когда глаза привыкли к освещению, Юрий без труда различил четверых мужчин, которые, сбившись в плотную кучку, старательно обрабатывали ногами и какими-то дубинами пятого – надо полагать, того самого Женечку, которого поминала дама в светлом. Упомянутая дама копошилась на земле в сторонке, белея во мраке, как оброненная кем-то охапка полотенец; она рыдала в голос, что свидетельствовало об удовлетворительном состоянии здоровья, и Юрий решил временно о ней забыть.

Вообще, увиденное ему не понравилось – в основном потому, что никто из участников событий не выглядел пьяным. «Скинхеды? – зигзагом пронеслась через сознание нелепая мысль. – К черту, что за бред! На что скинам сдался какой-то Женечка? Это же не Улугбек какой-нибудь!»

– Эй, мужики! – окликнул он присутствующих тем нарочито доброжелательным, молодцеватым тоном, каким в армии, да и на гражданке тоже, разговаривают с теми, кого собираются через минуту поставить навытяжку. – Вы чего тут затеяли, а? Может, подсо…

У кого-то из участников увеселения, как выяснилось, имелась неприятная привычка прерывать собеседников на полуслове. В воздухе мелькнул какой-то светлый продолговатый предмет. Не ожидавший такой стремительной и неадекватной реакции на свое появление с миссией мира Якушев успел лишь закрыться рукой. Удар пришелся по локтю; он был не очень сильный, но предмет, которым его нанесли, оказался бейсбольной битой. Рука онемела, Якушев осатанел, и бита в два счета рассталась со своим владельцем, который со сдавленным воплем изумления и боли спиной вперед скрылся во мраке. Оттуда послышался новый вопль, сопровождаемый гнилым деревянным треском, и Юрий понял, что дворовые доминошники остались без своего любимого стола.

Последовавшая вслед за этим вступительным аккордом контратака противника оказалась вялой и непродолжительной. Якушев успел нанести всего пару ударов, и поле боя очистилось: нападавшие явно не имели к нему существенных претензий и, сделав дело, ради которого сюда явились, почли за благо удалиться. На земле осталось неподвижное тело их жертвы, с которым соседствовала не перестающая истерично рыдать женщина. Перепрыгнув через эту скульптурную группу, Юрий пустился в погоню, которая наверняка увенчалась бы успехом, не окажись у противника под рукой стоящего с работающим на холостом ходу двигателем джипа. Внедорожник стартовал, как гоночный болид. Осознав тщету своих усилий, Якушев метнул вдогонку подобранную с земли биту. Послышался характерный хлопок лопнувшего автомобильного стекла, и джип с зияющей черной дырой на месте заднего окна свернул за угол, оставляя на асфальте россыпь мелких, похожих на ледяные кристаллы стеклянных призм. За мгновение до этого Юрий успел посмотреть на номер машины и убедился, что его нет.