Андрей Воронин - Спецназовец. Взгляд снайпера

Юрий огляделся. Помимо входной, в приемной имелись еще две двери. На той, что справа, было написано: «Директор» и ниже: «Парамонов Виктор Тарасович». За дверью налево, если верить табличке, обитал заместитель Виктора Тарасовича. Эта дверь была слегка приоткрыта; изнутри густо тянуло табачным дымом и не доносилось ни звука. Зато за закрытой дверью директорского кабинета слышались бубнящие мужские голоса, и Юрий, отвечая на вопрос секретарши, молча указал пальцем на эту дверь.

– Туда нельзя, там совещание, – все так же бодро прощебетала девица.

– Знаю, я как раз на него опаздываю, – объявил Якушев. – Меня ждут, меня вызывали…

Он устремился к двери. Секретарша вскочила с явным намерением броситься наперехват, и Юрий узнал, что ее зовут Снежаной. Это явствовало из бэджика, прикрепленного к ее блузке в районе левой груди. Якушев остановил ее повелительным жестом.

– Не нужно обо мне докладывать, Снежаночка, – сказал он с улыбкой. – Я же говорю: меня ждут.

– А разве мы знакомы? – изумленно пискнула секретарша.

Ответа не последовало, поскольку дверь директорского кабинета уже закрылась за посетителем.

Павел Макарович Басалыгин был мужчина крупный, представительный, хотя из-за сильно развитой мускулатуры казался грузноватым, особенно когда впечатляющий рельеф его могучих мышц скрывала одежда. А поскольку начальнику отдела легендарного МУРа не пристало являться на службу с голым торсом, подчиненные за глаза звали его Мамонтом, и не из-за одной только массивной фигуры. Сходство с ископаемым слоном усиливалось из-за не совсем правильного строения черепа: у полковника Басалыгина был высокий, заметно сужающийся кверху лоб, увенчанный шапкой густых, жестких, как проволока, прямых, торчащих в разные стороны волос. Портрет дополняли непропорционально широкая переносица, маленькие, отстоящие непривычно далеко друг от друга недобрые глазки и толстый, загибающийся к верхней губе нос, действительно смахивающий на свернутый слоновий хобот. В сочетании с некоторой сутулостью, тяжелой, обманчиво медлительной походкой и крупными, заметно оттопыренными ушами все это придавало полковнику Басалыгину ярко выраженное сходство с карикатурным изображением мамонта, о чем он превосходно знал и чем беззастенчиво пользовался, когда случалась необходимость припугнуть задержанного или кого-нибудь из подчиненных.

В тот день у Павла Макаровича возникла нужда заглянуть в один из райотделов, на «земле» которых находил свои жертвы маньяк по прозвищу Зулус. Басалыгин, и не он один, денно и нощно ломал голову, придумывая способ вычислить и изловить новоявленного борца с преступностью, который уже успел в одиночку совершить столько убийств, что их хватило бы для вынесения пожизненных приговоров членам крупной преступной группировки. Все его оперативники были заняты, как однорукий расклейщик афиш, и, когда появилась необходимость утрясти кое-какие чисто бумажные вопросы с местными сыскарями, полковник взял это мелкое, но хлопотное дело на себя, благо его путь из точки А в точку Б сегодня по счастливой случайности пролегал как раз мимо упомянутого райотдела.

В том, что случайность была именно счастливая, Басалыгин убедился не сразу. Счастливой случайностью для него сейчас стала бы разве что встреча посреди улицы с Зулусом, несущим под мышкой голову своей последней жертвы, ресторатора Журбина. Визит же в райотдел воспринимался им лишь как мелкая досадная помеха, с которой приходилось мириться, если он не хотел специально посылать сюда кого-то из своих людей, оторвав от куда более важных дел ради этой ерунды.

Местное начальство он предупредил о своем визите заранее, часа за полтора, сделав соответствующий телефонный звонок. Начальство в лице подполковника с фамилией, которую Басалыгин по телефону грешным делом не разобрал, очень удивилось и предложило доставить товарищу полковнику требуемую информацию прямо на Петровку. От предложенной услуги товарищ полковник отказался, объяснив, что, если бы имел охоту дожидаться второго пришествия, сделал бы официальный запрос. В ходе короткой телефонной беседы у него сложилось впечатление, что подполковник с неразборчивой фамилией не очень-то обрадован предстоящим визитом. В этом, конечно, не было ничего личного: все еще очень живо помнили большую нервотрепку, связанную с воцарением на московском престоле нового мэра, и не ждали от посещения представителей главка ничего хорошего. Впрочем, все эти переживания боящегося слететь с насиженного места подполковника Павла Макаровича интересовали лишь постольку, поскольку давали ему повод слегка позлорадствовать по дороге в райотдел, где сейчас, наверное, судорожно наводили порядок.