Марина Серова - Месть пляшущих человечков

В приемном покое мне сообщили, что Дарья выписана и отправилась домой. Я забеспокоилась еще больше. Узнав, что девушку забрала мать, я, не раздумывая, поехала в поселок к Козыревым. Тем более что с матерью девушки мне так и не удалось ни разу поговорить. Вот и пообщаемся.

Добралась быстро и только у порога сообразила, что день рабочий, возможно, снова не застану Светлану. Однако, вопреки моим прогнозам, дверь мне открыла не Галина Степановна. И не Дарья. Женщина, стоявшая сейчас передо мной, могла быть только Светланой, матерью Дарьи. Она вопросительно глядела на меня, не делая попыток заговорить и не выражая желания впускать меня внутрь. Я поздоровалась и представилась. На лице Светланы не отразилось никаких эмоций. Она все так же молча стояла в дверях. И все так же не собиралась впускать меня в дом. Я была обескуражена ее поведением. Перед ней стоит человек, спасший жизнь ее дочери, а она застыла, как изваяние. Ни тебе благодарности, ни радости от встречи. Вежливого «здравствуйте» и то не прозвучало.

– Наверное, зря я без звонка, – нерешительно произнесла я. – Вы уж простите, торопилась очень. В больнице сказали, что Дашу выписали. Вот я и решила навестить ее лично. Не будете возражать, если я войду?

Светлана колебалась лишь секунду. Видимо, до нее дошло, как выглядит ее реакция, и она, пересилив себя, улыбнулась и проговорила:

– Входите, конечно.

Светлана пропустила меня в дом, и я оказалась в знакомой комнате. Дарьи там не было. Я присела на край стула и спросила про девушку.

– Даша отдыхает. Мне не хочется беспокоить ее. Она еще слишком слаба, – ответила ее мать. – Вы можете все сказать мне, а когда Даша проснется, я передам ей все слово в слово.

– Да я, собственно, ничего особенного и не собиралась ей говорить, – заметила я. – Просто хотела предупредить, чтобы была начеку. Тот человек, который пытался отравить Дашу, все еще опасен.

– Опасен? Неужели вы думаете, что он повторит попытку? – спросила Светлана.

Я недоумевала. Голос ее звучал настолько обыденно, будто речь шла о подгоревшем пироге, а не о жизни ее дочери. Так, Танюша, будь-ка начеку. Что-то здесь не так. Я буквально всей кожей чувствовала напряжение, повисшее в воздухе. С чего бы это? От меня опасности для обитателей этого дома исходить не могло. Или могло? Быть может, Светлана думает, что меня послал Вдовин? Боится, что я начну уговаривать Дарью встретиться с ним? Тогда ее напряжение имеет основание. Ладно, поживем – увидим, откуда ветер дует.

– Думаю, такая возможность не исключена, – оторвавшись от своих мыслей, заставила себя ответить я. – Дело в том, что шутник все еще действует. И выходит за рамки посланий. Кто знает, что придет ему в голову в следующий момент. Пока мы не нейтрализуем его, вам нужно быть особо осторожными. Это хорошо, что Дарья приехала к вам, а не вернулась в общежитие.

– О каком шутнике вы говорите? – не меняя выражения лица, спросила Светлана.

– О том, который писал все эти записки. Между собой мы называем его шутником. Просто для удобства, – сказала я.

– И вы утверждаете, что он продолжает действовать? – задала вопрос Светлана.

На этот раз в ее голосе прозвучало беспокойство. И еще что-то. Непонимание? Недоумение? Реакция Светланы казалась мне все более странной.

– Да. Он продолжает действовать. Осталась еще одна записка. Боюсь, позволить себе дожидаться, пока шутник претворит в жизнь последнюю угрозу, я не могу. Не исключено, что он попытается физически ликвидировать Петра Аркадьевича. Хотя при сложившихся обстоятельствах сделать это ему будет довольно проблематично, – ответила я. – Не настолько легко, как реализовать четыре других послания.

– Четыре? Но ведь… – взволнованный голос Светланы оборвался.

Она быстро опустила глаза вниз. Недостаточно быстро, чтобы я не успела прочесть в них искреннее удивление. Интересно, что ее так удивило? Я мысленно повторила свою последнюю фразу и сделала вывод, что Светлана поразилась количеством посланий. А вот это еще интересней. Насколько я помню, о количестве найденных записок ни Галине Степановне, ни Дарье я не говорила. И этот вопрос никак не мог обеспокоить Светлану. В конце концов, лично ее должна волновать только одна из них.

– Вы что-то хотели спросить? – осторожно начала я.

– Разве? Вам показалось, – напряженным голосом проговорила она, все еще не поднимая глаз.

– Вряд ли, – коротко произнесла я.

– Что «вряд ли»? Не понимаю, – упорствовала Светлана.