Влад Ревзин - Затемнения в Мюнхене

– Мальцева задействовали в полете, вторым пилотом. Небольшой пассажирский самолет транспортировал группу военных на некий объект. Одним из них был «Иван». На нем были погоны старшего лейтенанта Красной Армии.

– Вся жизнь соткана из случайностей, – пробормотал Штайнер. – Когда случился полет?

Человек за столом зашуршал бумагами:

– Так… начало октября 1936 года.

– Хорошо, теперь картина у меня перед глазами. – Сказал Штайнер, задумался. – У меня просьба. На несколько дней мне нужна машина. С водителем. Сегодня же я хочу оглядеться в мясной лавке, – в комнате, где жил «Иван». И, конечно же, в доме Йозефа Майера.

– Я сейчас же извещу ландесфюрера технической помощи. Ключи от комнаты и лавки у меня. Что касается дома Майера, там и двери нет. Проем закрыт досками, водитель для вас откроет. Что-нибудь еще?

Оберштурмфюрер Штайнер поднялся, остановился у двери:

– Да, еще одна просьба. Свяжитесь с начальником отдела гестапо и уголовной полиции в Киеве. Ялта, как я понимаю, это их зона ответственности. Узнайте, не остались ли в советских военных архивах упоминания о том полете, список пассажиров и так далее. Меня очень интересует этот старший лейтенант РККА.

– Постараюсь сделать все возможное, – ответил штурмбаннфюрер, поднимаясь. – И сразу же сообщу.

Андреас де Кордона снискал расположение высокопоставленных особ Мюнхена щедростью, титулом, роскошными вечеринками в поместье «Хуаайхен». А их жен, – утонченным обхождением, жгучей внешностью тореро и разнообразными подношениями; предлагаемыми столь ненавязчиво, что они воспринимались как знаки внимания от близкого человека.

Нацистских вельмож привлекал его цинизм, фаталистическое отношение к жизни и юмор висельника. Для большинства из них это составляло жизненное кредо.

Подонки стали элитой, ничего нового…

Что до его титула… сам де Кордона и пустил слух о своей дворянской родословной. Он мог быть сиятельным грандом, и с таким же успехом мог им не быть. Легенда, или быль, звучала очень красиво. Король Карлос в незапамятные времена отобрал 25 вельмож, – 13 герцогов, 5 маркизов и 7 графов, в основном кастильских), за которыми был закреплён титул гранда как принадлежавший их предкам с незапамятных времён. Линия отца Андреаса де Кордоны якобы восходила к одному из тех маркизов.

Как бы то ни было, пока к званию «гранд» прилагалось солидное наследство, позволяющее снимать роскошное поместье в Банхофф, никому не было дела до генеалогии испанской аристократии и ее истинности.

Положению дел способствовало то, что мать Андреаса была чистокровной немкой. Вот в этом случае аппарат гауляйтера Пауля Гислера в свое время навел нужные справки.

Здесь древо оказалось в полном порядке, до третьего колена. Ангела Гесс владела большим магазином одежды в Гамбурге, и к великой скорби Андреаса, скончалась несколько лет назад от удара. Бабушка несколько подвела, так как, кажется, была кухаркой у захудалого прусского барона, – но это обстоятельство и заставляло поверить во все остальное.

Куда делся голубых кровей папа, осведомляться считалось неуместным. Испания далеко, аристократические связи королевства запутанны, и Бог с ними. Замашки и манера одеваться испанского гранда титулу соответствовали, и этого баварской верхушке, во многом состоявших из бывших мясников, лавочников и бондарей, оказалось более, чем достаточно.

За несколько лет, которые Кордона провел в Мюнхене, он оброс связями, друзьями, собутыльниками и любовницами. Прожигать жизнь на чужие деньги хотелось всем.

Собутыльники опустошали его подвал, связи щедро подпитывались деньгами, а также знакомствами с нужными людьми, и предложениями скупки краденого и награбленного самими же нацистами имущества.

Любовницы ему были полезнее, чем собутыльники, и сама постель здесь занимала далеко не самые первые строчки приоритетов.

Кордоне все сходило с рук.

Иногда казалось, что узнай тот или иной чиновник или старший офицер о роковой связи спутницы жизни с красавцем испанских кровей, он лишь засмеется и скажет: для хорошего человека ничего не жалко.

Впрочем, Андреас де Кордона в делах как любовных, так и деловых, был предельно корректен, конфиденциален и санитарен.

Сейчас Андреас де Кордона сидел в гостевом кресле в кабинете заместителя гауляйтера Поля Эггелинга, аккуратно снимал целофанн с толстенькой «Партагас Коронас Сеньор», -а сам гауптдинстляйтер, с такой же сигарой во рту, следил за процессом, -ожидая, когда гость даст ему прикурить от своей золотой зажигалки.