Анна Данилова - Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза…

Когда женщины ушли и Наталия осталась со Светланой наедине в магазине, она сама, не спрашивая, заперла магазин изнутри и подошла к оробевшей продавщице:

– Света, когда была убита медсестра Валя Анохина, которая работала у Ошерова?

– 5 октября, а что?

– А когда нашли Орешину с Аверьяновым?

– Седьмого октября.

– Что ты думаешь по этому поводу?

– Ничего… Так никого и не нашли…

– Правильно. Я просматривала дело и наткнулась на записку, которую Анохина передала тебе через Аржанухина… Было такое?..

– Ну, было…

– А ты помнишь, ЧТО ИМЕННО было в этой записке?

– Конечно, помню. Она просила меня дать ей денег в долг, написала, что очень срочно…

– А еще что?

– Просила принести эти деньги в больницу, к десяти утра…

не позже…

– И вы принесли?

– Нет. – Она опустила голову.

– А ведь, если бы принесли, то она бы, возможно, осталась жива… А вы не знаете, почему она именно у вас занимала эти деньги? Вы же никогда не были подругами… Больше того, вы знали о том, что она любовница Ошерова и завидовали ей… А почему она обратилась именно к вам за деньгами, потому что только у вас, из всей Вязовки, всегда есть наличные деньги.

А вы не задумывались, ПОЧЕМУ она, несмотря на то, что знала о вашей неприязни к ней, все-таки обратилась именно к вам? Нет? А я вам отвечу: да потому что у нее было безвыходное положение. Ей были срочно нужны деньги. Посудите сами, в Вязовке можно потратить деньги только в вашем магазине, да в водочном… Значит, она собиралась их тратить где-то в другом месте, так? Автобус в райцентр отходит в одиннадцать, вот поэтому-то она и попросила вас принести ей деньги к больнице не позднее десяти, потому что от больницы до автобусной остановки ходу минут сорок, если не больше… Но вы не принесли… И ее в тот же день убили. Ей грозила опасность и вы это поняли… Или знали…

– Нет! – закричала она и так дернула головой, что ее рыжие тугие кудри взметнулись назад. – Я ничего не знала… Я и сейчас ничего не знаю. У нас никто ничего не знает, кто убил Валю.

– Дыра, она и есть дыра. Даже вскрытия никто не сделал.. Ничего…

– Да чего вскрывать, если у нее голова была проломнела в нескольких местах… Все вам, городским, не так и не эдак…

– А что можете рассказать про Орешину Надю?

– Ничего особенного. Мать-одиночка. Жила с матерью и маленьким сыном в своем доме. Мать у нее злющая, не разрешала Надьке встречаться с Аверьяновым дома, вот они и делали свои дела в лесу… Я так думаю, что они и увидели, как Валю закапывают… Аверьянов всегда ходил под хмельком… шумный мужик… Он мог подойти и спросить запросто: «Может помочь надо?» А уж если бы увидел труп, то не стал бы прятаться, зашумел бы, постарался схватить и избить убийцу… Но его убили. Из пистолета, так же, как и Надю. Их из пруда-то выловили с пробитыми головами…

***

Она вернулась домой поздно. Ни сказав никому ни слова (приехали Ведерников и Селезнев, они играли с Логиновым в карты и снова пили пиво), Наталия поставила табурет и стала рыться в стеллажах Зоси, забитых книгами. И когда, наконец, нашла то, что искала, спряталась с книгой на кухне и внимательно прочитала все то, что ей необходимо было знать для сегодняшней ночи.

Затем пришла в гостиную и сказала:

– Мне надо с вами поговорить…

***

Она позвонила ему в три часа ночи. Они договорились, что встретятся через сорок минут у входа в больницу. Теперь, когда все прояснилось, она могла позволить себе все, что угодно. А почему бы не повторить то, про произошло у них в кабинете за ширмой? Жизнь дается только раз, и когда еще ей удасться так развлечься… Деревенская больница, симпатичный умница-доктор, который, к тому же еще, и прекрасный любовник…

В предвкушении сексуальных забав, она решила даже прибегнуть в некому психологическому извращению. Дождавшись, пока все мужчины в доме уснут, она переоделась в ванной комнате перед зеркалом, расчесала волосы, подкрасила ресницы и губы… Ну чем не итальянка? Разве что со светлыми волосами… Белая шелковая блузка подчеркивала белизну ее кожи, а красная юбка с оборками плотно стягивала талию, расширяясь книзу. Жалко, что не было бархатного узорчатого жилета… И чулки белые она успела прикупить в городе, в аэропорту, когда только прилетела из Симферополя…

Накинув шубу, она выбежала из дома и уже очень скоро запыхавшаяся стояла на крыльце больницы.

Ошеров встретил ее в белом хлате, как и было условлено.

– Можно я буду тебя называть Юрием Григорьевичем, как будто я – твоя пациентка, хорошо?