Мэрибет Мэйхью Уален - Всегда лишь она

Энни задумывается на мгновение, затем сглатывает и начинает объяснять:

– В палатке была другая ДНК. Мужская ДНК. Когда Тайсон начал изучать это дело, он покопался и обнаружил, что записи о ДНК имелись в полицейских бланках, но никогда не принимались в качестве доказательства и не передавались адвокату. Он доказал, что они намеренно скрыли эту улику, и теперь подает апелляцию, ссылаясь на так называемое правило Брейди [3] Правило Брейди обязывает обвинение раскрывать все материалы, которые могут быть истолкованы в пользу ответчика по уголовному делу – даже если они не были запрошены. Правило было введено в судебную практику Верховным судом США в 1963 году. . – Она смотрит на Кенни. – Другими словами, даже без моей поддержки его выпустили бы на свободу.

Кенни испытывает необъяснимую ревность по поводу того, с какой легкостью Энни называет адвоката по имени – словно теперь они лучшие друзья. Его воображение рисует парня, похожего на банкира, в нелепом костюме из индийского льна, который Энни, вероятно, находит очаровательным. Энни сидит вплотную к нему, пока он травит ей байки из своей юридической практики, а потом их руки случайно встречаются и задерживаются на секунду дольше, чем позволяют приличия. Теперь ему кажется, что именно он, этот Тайсон Барнс, оккупировавший газеты с тех пор, как взялся за свой сомнительный крестовый поход, и сорвет свадьбу Энни. Тогда как у него, Кенни, кишка тонка.

– Так. – Он прочищает горло и пытается собраться с мыслями. – Ну ведь это хорошая новость, верно?

– Я просто хочу, чтобы моя совесть была чиста, – отвечает она.

Энни подбирает под себя ноги, и он как прикованный следит за движениями ее икр, но делает над собой усилие и отводит взгляд. Друзья. Просто друзья. Даже лучшие друзья. Тайные лучшие друзья, как любит она повторять. Ему принадлежит целая ее сторона – сторона, которой нет ни у кого, которую она открывает только ему. В каком-то смысле он дает ей больше, чем может дать ее собственный муж. У них есть нечто, что доступно только им двоим, и ему нужно научиться довольствоваться этим. Но чем ближе свадьба, тем больше Энни отдаляется от него, а скоро он потеряет ее навсегда. И Кенни не уверен, что сможет справиться с потерей.

Он поднимает брови. «Ну, если так ты чувствуешь себя лучше…» – говорит он, позволяя своим словам зависнуть в воздухе. Энни страдает от чувства вины столько, сколько он ее знает, и он хочет, чтобы она освободилась от этого. Он хочет, чтобы она освободилась от множества вещей. Например, от Скотта и его кольца.

Она вздыхает и откидывается на диванные подушки, серьезно глядя на него своими до боли знакомыми голубыми глазами.

– Но что, если я ошибаюсь? Что, если время перепутало все карты и я была права, когда мне было три? Что, если я помогаю освободить человека, который убил мою маму?

Он разглядывает свои руки, лежащие на коленях.

– Ты правда так думаешь? – спрашивает он ее.

– Я не знаю, что мне думать! – кричит она и пугает его.

Он поднимает на нее взгляд, и тут она резко прижимается к нему, вдавливая в подлокотник дивана.

– Я все равно уже сделала это, – говорит она, зарывшись лицом ему в грудь. – Письмо уже у них.

Он ощущает ее близость, чувствует, как она дышит – каждый вдох и выдох, – пока ждет его ответа. Он знает, что она жаждет, чтобы он ее успокоил, но не спешит отвечать, раздумывая. Он не собирается читать ей лекции, как делает это Фэй, или подшучивать, как Клэри. И он не будет брать на себя ответственность, как Скотт. Но что тогда ему остается?

– Пожалуйста, скажи, что я поступила правильно, – просит она, все еще пряча лицо у него на груди, и как бы он хотел, чтобы этот момент продолжался вечно.

Он обвивает ее руками и целует в затылок, слезы наполняют его глаза. Он рад, что она не видит его таким.

– Не могу, – грустно отвечает он. – Никто не может.

– Я знаю, – говорит она тихо. – Но ведь я могу побыть здесь немного?

И он отвечает «да», как делает каждый раз. Она может оставаться здесь столько, сколько захочет.

Она стоит недалеко от тюремных ворот, ожидая, когда покажется Корделл Льюис. Людей не так много, как она ожидала, – с учетом того, какой фурор новость об освобождении убийцы произвела в городе. Полчища журналистов, толпы родственников и друзей с плакатами «Добро пожаловать на свободу!», а может, даже протестующие с собственными лозунгами – вот кого Лорел рассчитывала здесь найти. Но что она получила? Заседание клуба зануд.