Пост на Смотрительской горе
(Кеннету Рексроту)
Цунь Пин (375-443): «Ныне я стар и немощен. И боюсь я что уже не скитаться мне среди прекрасных гор. Очистив дух свой, я медитирую на лесные тропинки, но брожу по ним лишь в моих снах» –
из «Вдохновенья на кисточке».
Я всегда говорил что не вернусь больше в горы
Я уже стар и толст и все эти тараканы и злющие мулы
И оладьи каждым каждым утром этого мира
Старый Эдвард Уимен (63 лет)
Мчится по тропе опережая нас всех
Стеная, «Ох болят мои старые ноги,
Спину ломит и хрен торчком»
Обрывая ольховые ветки под дождем
Теперь я один в остекленном дому на вершине
И вокруг мне напевно гудят колокольные горы
Непрестанно безумствует в доме полдневное солнце
И полуночных солнц целый сонм бьется в стекла окон
Ум мой бодрствует даже во сне
Утренний туман в южном ущелье
Мерцающая пена возвращает древний уровень морю
Озера цветов зеленого мыла и индиго
Верхнее озеро - арена черный полуоткрытый глаз
Куропатка ищет жучков под снегом
Медведь смотрит сквозь стену в полдень
Олень карабкается вверх поглазеть на лампу
Мышь едва не тонет в меду
Я вижу отпечатки своих ботинок вперемежку с оленьими следами
Медвежьи когти и копыта мулов на песчаной дорожке в уборную
Гораздо позже я пишу:
«неистовствует. Рассвет викингов
Пышная смерть лета на востоке»
(Влияние байроновского пейзажа
Завернутые страницы обнаруживают порочность стиля.)
Лежу на граните голый около своей сторожки
Жаркое сентябрьское горное солнце, но в голове моей
Тихая темная ночь с иными светилами
ГЕРАКЛИТ: «Проснувшись мы оказываемся в общем мире
Но сон погружает каждого
В мир собственный.»
И то что я люблю на самом деле (напоминаю я себе)
Это музыка, книги, некоторые пейзажи суши и моря
И то как свет падает на все это, преломленье
Света в гранях агата, сам свет… Мне кажется
Что я до сих пор боюсь темноты
«Запомни умник есть кое-что
поумней и побольше тебя.»
Ирландским страхом перед чужими святынями
Наполнен голос моего отца (хотя ни он
Ни прапрапрадед его Ирландии не видели)
Могила блестит позолотой надгробья
И сложены пальцы в заклятья подобье
Остальное они перевезли через Атлантику
Растеряв и разбросав по бизоньим равнинам
Среди этих деревьев и этих гор
От Дунса Скотуса [1] Дунс Скотус (1265-1308)– шотландский философ и теолог.
до этой страницы
Тысяча лет
(«…собака идущая на задних лапах –
и не то чтобы у нее хорошо получается,
просто она это делает.»)
Вот ведь дурацкое опровержение гипотезы
Что человек это что-то большее
Того что у него в штанах
ЭМПИДОКЛ: «Приходят времена, когда все части
Составляющие тело человеческое собираются
Любовью в цветущем празднике жизни; бывает и так
Что разделенные жестоким Раздором, они блуждают по отдельности
В волнах моря человеческого»
Огонь и давленье солнечного света отбрасывают
Отбрасывают сороконожью тень ветки папоротника
Гравюра на известняке – устрицы и каменные раковины
Обломок черного вулканического камня посверкивает кристаллами
Огонь и давленье Любовь и Раздор отбрасывают
Бронтозавр отводит свой взгляд
Пот мой струится по камню
ГЕРАКЛИТ: «Превращения огня порождают
в первую очередь, море; и море по сути своей
есть смесь земли и воздушного вихря…
Оно рассеивает, оно и собирает;
Оно наступает и отходит назад».
Я выбираюсь из пропотевшей выемки
(Море!)
И сажусь на скале повыше
Кажется что-то горит?
Солнце! Умирающее
Выдохшееся, утомленное
Породившее бронтозавра, Гераклита
Эту скалу, меня,
Просто так
И все-таки я скажу вам (кажется дело в любви)…
Мухи и прочие букашки собираются со всей округи
Чтобы послушать
Также я обращаюсь к камню, вереску,
Горной ели
БУДДА: «Все составляющие бытия
Мимолетны: Трудитесь усердно над своим спасением»
(И все сущее, как сказал один знаменитый последователь
этого учителя, так изнурительно запутанно).
Жила была птичка
Сидела в яичке
И силой природы чудесной
Слились молекулы белка
В клювик и в зоб
В перья и в хвост
В лапы и когти
Бабушка моя говорила:
«Посмотри-ка на этих бедняжек,
чумазых голубей!»
И вывеска на МакАлистер-стрит:
«ДАЖЕ ЕСЛИ ВАМ НЕ НУЖНО СЮДА
ПРОЙДИТЕ МИМО С УЛЫБКОЙ
Читать дальше