Дженнифер Арментроу - Список возмездия

Я сама спала с голубым «заботливым» мишкой – и что тут такого? Я сморщила нос, а Гэвин ухмыльнулся и перевел взгляд на Дженсена.

– Твоя очередь.

У меня перехватило дыхание.

Ведь это означало, что настала моя очередь отвечать. Потянувшись рукой к мыскам кроссовок, я украдкой покосилась на Пенна и закусила губу, сдерживая усмешку. Он не обращал на меня никакого внимания, сосредоточенно разглядывая деревья.

– Правда или расплата, Элла? – спросил Дженсен.

Мое сердце исполнило какой-то странный кульбит, и я даже не успела понять, что к чему, прежде чем повернулась к Дженсену и неожиданно для самой себя брякнула:

– Расплата.

Боже мой, мне тут же захотелось взять свои слова обратно. Я знала, чем грозит расплата, но было слишком поздно.

Губы Дженсена изогнулись в широкой ухмылке, и мое сердце повторило странный кувырок.

– Приказываю… поцеловать меня.

Я разинула от изумления рот.

– Фу, – произнес Пенн и хихикнул. Выходит, он все-таки следил за происходящим.

Дженсен наклонился ко мне, и в сумерках его глаза стали темно-синими.

– Это расплата.

Я уставилась на него. Поцеловать? Его? В смысле, слиться губами?

– Чува-а-ак, – тихо пробормотал Гэвин. – Она этого не сделает.

Я метнула на него взгляд. Почему он решил, что я этого не сделаю? Потому что я девчонка? Трусила я, конечно, изрядно. Мои пальцы впились в мысок кроссовки, но решимость уже овладела мной. Я устремила твердый взгляд на Дженсена.

– Идет. Я принимаю расплату.

Дженсен захлопал густыми ресницами, словно бы удивился, и я расслышала приглушенный сдавленный смешок Гэвина. Пенн снова хихикнул, и тепло маленькими иголочками закололо мое лицо. Может, стоило выбрать правду? О боже, что я наделала…

– Ладно. – Дженсен приподнялся, уперся рукой в старую половицу позади меня и, прежде чем я успела сказать еще хоть слово, сократил расстояние между нами и прижался губами к моим губам.

Дженсен поцеловал меня.

Наши рты соединились.

Мои глаза были широко распахнуты, а его закрыты, и все закончилось в мгновение ока. Дженсен отстранился, открывая глаза. Он усмехнулся, а я чувствовала себя так, словно намотала двенадцать кругов по Роузмонт-авеню.

– Оки-доки, – сказал Гэвин. – Это было прикольно.

Мои губы пощипывало, щеки пылали, и я с трудом заставила себя медленно повернуться к Пенну, когда Гэвин снова заговорил:

– Правда или расплата, Пенн.

Взгляд Пенна заметался между нами, прежде чем остановился на Гэвине. Мы все знали, что он выберет правду, но я уже отвлеклась от игры. Меня больше волновала коленка Дженсена, прижатая к моей ноге. Мы только что целовались. Боже мой, наши рты…

– Расплата! – воскликнул Пенн.

Ни хрена себе. Я резко повернула к нему голову, округлив глаза, так что они едва не вылезли из орбит. Мальчишки молчали, но, даже не глядя на них, я знала, что у них сейчас одинаковые выражения лиц.

Ох, это добром не кончится, подумала я, потому что Дженсен и Гэвин обычно выбирали друг для друга самую жестокую расплату. Скажем, съесть грязь, улечься посреди шоссе или пробежаться голышом по двору старой миссис Тауэри. И, взглянув на Гэвина, я увидела, что его мозг напряженно работает, придумывая очередную дьявольщину.

Я не могла этого допустить.

Схватив Пенна за руку, я вскочила на ноги и потянула его за собой, разрывая наш круг.

– Эй, – сказал Гэвин, вытягивая шею. – Что ты делаешь?

– Мне надоела эта игра. Пенн проводит меня домой.

Пенн задумчиво нахмурился.

– Я?

– Ага.

– Ну вас на фиг, ребята. – Гэвин покачал головой. – Рано ж еще.

Я пропустила его слова мимо ушей и помахала свободной рукой.

– Пока!

Протиснувшись мимо Дженсена, я первой начала спускаться по ступенькам на дереве, чтобы Пенн мог следовать за мной, и, к счастью, он так и сделал. Разве что не стал спрыгивать со второй нижней ступеньки, как я. Хотя она находилась не так далеко от земли, Пенн всегда был очень осторожен, потому что боялся высоты. Черт возьми, он даже в домик на дереве не лазал в одиночку. Мне до сих пор не верилось, что он вообще туда забирается, пусть и вместе с нами.

Он замешкался, вытягивая ногу, пока мысок его черной кроссовки не коснулся земли, и только тогда, наконец, отпустил дерево. Я терпеливо ждала его.