Сергей Пономаренко - Ловушка в Волчьем замке

– Родовой замок Вилкасов, словно Феникс, восстает из пепла, – улыбнулся Тимош и вспомнил, как Марта охарактеризовала Вилкаса. – Замок Волка на Волчьей горе – Волчий замок! Если я правильно подсчитал, замок разрушали через каждые двести лет. Не скажу, что это чудесное место, за которое надо так упорно цепляться. Глушь, далеко от цивилизации. Лучше было построить такую хоромину-огромину в более веселом и людном месте.

– Упаси тебя Бог сказать об этом господину Вилкасу!

Джип тем временем подъехал к главному входу, высадил пассажиров и поехал по дороге, огибающей дом. Тимош и Марта остались стоять перед величественной лестницей с двумя десятками ступеней, которая вела к массивной дубовой двери. Все здесь было устроено с размахом и должно было внушать трепет. Однако Тимош искренне не понимал, зачем Вилкасу понадобилось в лесной глуши создавать подобное чудо.

– С тыльной стороны дома – въезд в подземный гараж, – пояснила Марта. – Подземная часть дома не уступает надземной. Ну, постепенно обо всем узнаешь, освоишься.

Золотистая девушка, словно кинозвезда в Каннах, бабочкой вспорхнула по лестнице. Тимош следовал за ней. Двери распахнулись перед ними, словно по волшебству. Тимош ожидал увидеть за ними ливрейного слугу или дядю собственной персоной. Однако в просторном прохладном вестибюле их встретил только охранник – в черном костюме и галстуке, похожий на героя фильма «Люди в черном». Тимошу сразу бросилась в глаза широкая мраморная лестница, напомнившая ему фильмы про старину, где точно по таким лестницам сновали бравые кавалеры во фраках и томные дамы в платьях со шлейфами.

– Как дядя передвигается по дому? – поинтересовался он, наклонившись к Марте. – Или он выше первого этажа не поднимается?

– Где только можно, сделали пандусы и подъемники, – так же тихо ответила девушка.

Поднявшись на второй этаж, они оказались в полукруглом холле, из которого выходили три коридора. Тимошу вспомнилась сказка из далекого детства: «Направо пойдешь – жену найдешь, налево – коня потеряешь, прямо – сам пропадешь».

«И в какую сторону мы пойдем? – весело подумал Тимош. – Жену здесь я искать не буду – меня ждет Моник! Коня у меня нет, так что терять нечего. А самому пропадать тоже вроде неохота…»

Из задумчивости его вывела Марта – она двинулась прямо, и он последовал за ней. Его взгляду открылся длинный широкий коридор со множеством дверей. И возникло ощущение, что он попал не то в учебное заведение, не то в гостиницу. Коридор упирался в глухую стену с дверью, над которой была установлена видеокамера, а под ней – динамик переговорного устройства.

– Личные апартаменты господина Вилкаса, – пояснила Марта.

– Фюрербункер, – понимающе улыбнулся Тимош.

Марта нажала на кнопку на переговорном устройстве. Тимош почувствовал себя неуютно. Ну а кому бы понравилось, если бы его кто-то незаметно рассматривал, а он при этом вынужден был безучастно ждать неизвестно чего? При этом чувствуешь себя микроорганизмом на предметном стеклышке микроскопа.

В напряженном молчании прошла целая минута, показавшаяся Тимошу годом; наконец замок щелкнул и дверь отворилась. За ней стоял крепкий мужчина лет шестидесяти с коротким седым ежиком на голове, в белом летнем костюме. У него было квадратное лицо с резкими чертами. Он внешне напоминал французского киноактера Жана Маре в зрелом возрасте.

«Жан Маре» пытливым взглядом окинул Тимоша с ног до головы, словно сфотографировал, и обратился к Марте:

– Господин Вилкас уже спрашивал о вас. Что-то вы слишком долго добирались сюда…

– Задержка рейса. Нас примут, Иван Иванович?

– Я проведу вас в кабинет.

Мужчина посторонился, пропустив прибывших в прямоугольный холл.

– Это мажордом, Иван Иванович. Особо доверенное лицо господина Вилкаса, служит ему более двадцати лет! – ухитрилась шепнуть Марта Тимошу, когда, следуя за мужчиной, они прошли по коридору, стены которого были украшены картинами в богатых рамах.

Тимош так волновался, что даже не рассмотрел картины, что было непростительно для художника. Отметил только, что они там были. Ну ладно, позже рассмотрит. Если вообще здесь останется.

Иван Иванович почтительно постучал в коричневую дверь и, не ожидая ответа, вошел внутрь. Через минуту он распахнул дверь:

– Проходите, вас ожидают.

Кабинет был огромный и светлый, с тремя большими окнами. Григорий Вилкас сидел за столом в большом кожаном кресле с очень высокой спинкой, выше его головы, хотя это явно был очень крупный и высокий мужчина. Он был абсолютно лыс, имел продолговатое хищное лицо, типичное для героев вестернов, с мощной челюстью боксера, крючковатый нос и сощуренные глаза-щелки. Выглядел он гораздо моложе своих шестидесяти двух лет, ему и пятьдесят едва ли можно было дать. Видимо, он всегда дружил со спортом, и по внешнему виду нельзя было догадаться, что он инвалид.