Александр Карповецкий - Участковый. Ментовские байки. Повести и рассказы. Книга первая

– И «Анискин» так делал?

– Да!

– Буду делать также.

– И ежедневно, с улыбкой, делай своё хреновое дело – составляй на неё протоколы. Без всякого сожаления – за бездействие и невыполнение служебных обязанностей, хотя человек она хороший и отзывчивый.

Робко пытаюсь возразить: как бы себе хуже не сделать?

– Ты, Семён, не жених, а она не невеста, чтобы её любить да холить. Участковый есть представитель власти, он, в первую очередь, должностное лицо, а уже потом – человек. Его должны бояться, и тебя, Семён! Не уважут – вытрут о тебе ноги, народ он тоже всякий бывает! Вот мы и пришли.

Сказав в приёмной секретарю «здрасьте», капитан без стука открывает дверь кабинета Ольги Дмитриевны. Зайдя в кабинет, мы застукали начальника ДЭЗа, видно, врасплох. Миловидная сорокапятилетняя женщина с высокой копной светло-каштановых волос, стоя перед зеркалом шкафа, подкрашивалась красной помадой. С недовольством она закрыла дверь шкафа и вернулась к рабочему месту.

– Здравствуйте, – ответила она на приветствие. – Слушаю вас.

– Позвольте представить нового участкового. Полищук Семён…

– Александрович, – добавляю я.

Хозяйка кабинета начала внимательно меня рассматривать, в это время включается селекторная связь и слышится голос секретарши:

– Ольга Дмитриевна, в приёмной собираются на совещание техники домов.

Отключив связь, она обращается ко мне:

– Вы не возражаете, если мы с вами побеседуем в другой раз?.. – Она смотрит в календарь. – Можете прийти завтра?.. Жду вас завтра, Семён Александрович… Тамарочка, пускай техников в кабинет. А с вами мы пока простимся, дела срочные!

– До свидания, Ольга Дмитриевна! – говорю я как можно ласковей.

– «До свидания, дорогая Ольга Дмитриевна!» – передразнивает меня наставник, когда мы выходим на улицу, чтобы отправиться на мою новую землю.

Я не обижаюсь: в жизнь начинает воплощаться мой план.

– Вдыхай воздух новой жизни. Тебе это внове и страшно, «терра-инкогнито» – земля неизведанная, но если ты настоящий мужик, примет тебя, как своего хозяина. Скажи, Северный полюс не покорял?.. И в Антарктике не бывал?.. Что, и Сибирь не осваивал?..

Я засмеялся.

– Я вам что, Дежнёв, Лазарев, Ермак?

– Сам-то откуда? Наверно, из Украины?.. Ну, вот, тогда, может, как Тарас Шевченко, на горе Полковник копи мясной яшмы разведывал?.. Ей потом в Санкт-Петербурге в храме алтарь украсили. Царя на куски разорвало. Тоже нет?

– А к чему вы это?

– К тому, что это всё по сравнению с тем, что тебе теперь предстоит – одно удовольствие. Там льды, пингвины, река Яик, – говорит наставник, улыбаясь, – а здесь – люди, и не просто люди, а в образе жителей. И для тебя теперь они – «терра инкогнито».

Мне, как историку, ипонирует, что дядь Юра тоже, видно, читает много. Значит, думаю я, и у меня свободного времени будет оставаться предостаточно.

– Про историю и географию ты можешь в книге почитать, а жизнь узнать можно только в этих домах!..

Мы, в общем, неспешно прохаживаемся между жилыми домами. Опытный старший участковый инспектор знакомит меня с территорией участка, но начинает говорить о людях:

– Участковый, как никто другой в милиции, связан с населением. Кабинетным работником уж точно его не назовёшь. Мы ежедневно встречаемся здесь с людьми. Каждый день, исполняя многочисленные официальные бумаги и заявления граждан, мы посещаем квартиры, знакомится с жильцами. Запомни: участковый милиционер всегда на виду у населения. Зачастую, по участковому, население судит о работе всей милиции.

– Ну, да, – говорю я. – А что вы вспомнили о мясной яшме?

– Она в Храме-на-крови в Петербурге, на алтаре, словно, сложенные фрагменты разованной бомбой в клочья царской плоти, я так понимаю. Все эти дома вокруг тоже камень, бетон, а внутри течёт своя плоть и кровь…

В это время шедшая нам навстречу молодая женщина за несколько шагов до нас весело поприветствовала:

– Здравствуйте, моя милиция! Товарищ дядь Юра, я хочу прийти к вам на приём. Часы приёма населения остались те же? – чуть замедляя шаг, интересуется она у наставника.

– Вторник и четверг, с шести до восьми, Маргарита Васильевна. Приходите, – отвечает женщине старший участковый. – Он останавливается, и некоторое время отчего-то молчаливо смотрит миловидной женщине вослед.

Мы следуем дальше. Наставник поясняет мне:

– Учительница «моей» школы. Её муж – ужасный ревнивец. Работает, кстати, со взрывоопасными веществами. Женщина устала доказывать, что не изменяет ему! Не удивлюсь, если и ей в кровать бомбу подложит. Педагогический коллектив сочувствует, но помочь бессилен, а вот мне что-то придумать надо.