Анна Беглар - Дочь капитана Гранта

– Лизка, что случилось?! – Юлия присела на бортик ванны.

– Подержи.

Я сунула ей конверт и пустила воду. От вида красных потеков на белом фаянсе меня внезапно затошнило. Смыв с рук кровь я, наплевав на гигиену, напилась воды прямо из-под крана и тоже устроилась на бортике.

– Это был Дмитрий. Тот из салона….Он стучал, а я открыла….он сунул мне этот конверт и убежал….А потом его кажется, убили….Ой, Юлька, – я запустила пальцы в волосы. – Что же это творится?

– На кой ты ему открывала?!

– Не знаю..

– Почему ты решила, что его убили?

– Мне показалось, что стреляли.

– Ну ты и дура! И этот Дмитрий, он что, утром юрист, а ночью почтальон? Он хоть что-нибудь тебе сказал? – Юлия пыталась придать ситуации логическую окраску.

– Ничего, – солгала я. – Ни слова. Дай гляну, что в конверте.

– Ни за что. – Трубецкая сжала бумагу. – Не надо нам чужих проблем, слышишь? Прошу тебя, Елизавета, давай обойдемся без глупостей. Выброси его и все.

– Ни за что. А если из-за этой информации человека убили?

– Я весьма сожалею, но это не наши проблемы. А если они вернутся и убьют тебя, дуру любопытную?! – рявкнула Юлька. – Он же тебя подставил. Неужели не понимаешь? Хорош гусь! Вот как дала бы сейчас по морде!

Она воинственно махнула пластмассовым ковшиком, из которого я обычно поливала цветы.

– Стыдись, – я отобрала ковшик. – Об умерших или хорошо, или ничего. Давай сюда конверт.

– Лизка, ты точно своей смертью не умрешь, – констатировала Трубецкая.

– Может, и не умру, – я пожала плечами и вскрыла конверт. Внутри сиротливо лежали фотография девять на двенадцать и листок бумаги сложенный вчетверо. – Негусто.

– Ну и чего? – любопытный нос Трубецкой тут же возник рядом. – Из-за таких мелочей уже убивают? Все, фотки с корпоратива в печать сдавать не пойду.

– Не паясничай, – поморщилась я и повертела снимок в руках. – Где-то здесь зарыта собака. И мы выясним где. Только вначале надо проверить не оставил ли ныне покойный ненужных следов у моих дверей.

Пятна крови обнаружились и на входной двери, и на полу, и кое-где на перилах.

«Мы все это ни за что не вымоем. Что-то да пропустим.» пронеслось в моей голове. «Не приведи Господь, кто-нибудь из соседей появится, и нам конец.»

Однако ни одну из этих мыслей я озвучивать не стала. Передала Юлии тряпку и шепотом произнесла:

– Значит, так. Я вытираю кровь с плитки и перил до выхода из подъезда, а ты смываешь с двери.

– Лизка, это называется «уничтожать улики». – Трубецкая мертвой хваткой вцепилась в мое запястье.– Может все-таки полицию вызовем? Скажем, кто-то ломится в нашу дверь и нам страшно. Пусть приезжают и разбираются.

– А потом они найдут труп, сверят время смерти с нашим звонком и поймут, что никуда ломиться данный гражданин уже не мог. И вуаля, мы под подозрением и у полиции, и у тех, кто его убил.

– На кой ты ему открывала?! – снова вопросила Трубецкая. – Ладно, моем. Будем надеяться, твои соседи спят сном праведников, и никто ничего не заметит.

– На моей площадке слева – хакер, ему кроме компьютеров ничего не интересно, а справа – слепая и глухая бабушка. Главное, чтобы с первого или третьего никого не принесло.

То, что я делала сейчас? было против всех моих убеждений. Я должна была вызвать полицию, должна была отдать им конверт и рассказать все, что знаю. Но я не могла позволить, чтобы потенциально опасная для Семьи информация попала в органы правопорядка.

Ликвидировав кровавую цепочку на полу и перилах, я вернулась на свой этаж. Юлька постаралась на славу, дверь буквально сверкала. Отобрав у новоиспеченного Мойдодыра тряпку, я выскочила на улицу, добежала до открытого канализационного коллектора, непроходящей головной боли управляющей компании нашего дома, и отправила туда улику. Ну, теперь, кажется все.

– Лиз, мы влипли, – заметила Трубецкая, когда мы устроились за кухонным столом с чашками кофе.

– Как будто в первый раз, – фыркнула я.

– В такую историю, в первый, – мрачно произнесла Юлия. – Не хочу тебя огорчать, но если тот юрист действительно убит, конверт нужно отдать полиции.

– Что же такого особенного в этом фото? – я положила прямоугольничек перед собой. – Почему он так стремился его спасти?

– Его или этот план? – Юлия развернула листок и нахмурилась. – Бред какой-то. Дай взгляну на фото. – Трубецкая придвинула снимок к себе. – На бандитов они не похожи. Слишком благообразные. Фото старое, даже бумага пожелтела. Посмотри, у этого вместо лица теперь дыра от пули. – Юлия перевернула фотографию и хмыкнула: – А вот это уже интереснее. Лиз, послушай. «Все, что сделал предъявитель сего, сделано во благо Звезды и по моему приказу. Ему вершить суд и править моей империей. Ата… н.» – с выражением прочла Трубецкая.