Виктория Платова - Тингль-Тангль

– Неподалеку от места, где я родился. Исчерпывающая информация.

Неизвестно, почему они оказались рядом, Мика и этот парень, и кто был инициатором сближения. Скорее всего – Мика, противостоять воронке, равно как и засасывающему занавесу передвижного цирка, невозможно.

Пака-хопе, говорит парень.

Пака-ити, говорит парень.

Пака-нуи, говорит парень.

Матаио-аниата, говорит парень.

И еще что-то вроде кофати, фатина, хику-ату, ваи-о-кена, поз-поэ, тии-нути-ои, пакека.

Очевидно, это и есть названия татуировок. Или заклинания, которые приводят в движение черно-белые геометрические фигуры, вращают маленькие солнца, ломают и выпрямляют линии. Голос у парня такой же древесный, как и тело, чего только в нем нет! Ящерицы, богомолы, личинки, скукоженные плети растений-паразитов, капли влаги, останки цветов.

– Хотите кофе? – спрашивает Мика.

– Хочешь, – поправляет парень. И прижимает указательный палец сначала к своим губам (коггам, шнеккерам, дракарам), а затем – к губам Мики:

– Хочешь. К чему все эти церемонии, мы ведь почти родственники!

– Почти родственники?

– Ну да. Я ведь собираюсь жениться на твоей сестре. Если ты не возражаешь.

– Возражаю.

Зачем Мика сказала это? В сложившейся ситуации женитьба этого парня на Ваське была бы лучшим выходом, долгожданным перемирием после десятилетий позиционной войны. Стоит ему пошевелить пальцем (лучше – указательным, только что побывавшим на губах Мики), и все изменится самым волшебным образом. Васька перестанет ненавидеть Мику, потому что этот парень не хочет ненависти – он хочет понимания. Он хочет войти в семью и стать ее основой, так же, как его древесный голос является основой жизни ящериц и богомолов. Они с Васькой произвели бы на свет детей – двух, а лучше трех, и добрая Мика нянчила бы их, читала им сказки, которые не успела прочесть Ваське. И баловала бы чем-нибудь вкусненьким по воскресеньям.

И не только по воскресеньям.

Мика – великий кулинар, не стоит об этом забывать.

– …Почему? – Микин отказ скорее позабавил, чем разозлил его.

Мика пожимает плечами: вразумительного ответа у нее нет. Вернее, он есть, но плавает в тине Микиной души, еще более посиневший и раздувшийся, чем порноутопленники. Такой ответ Мика бы никогда не решилась озвучить.

– Почему? Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься.

– Я недостаточно хорош для твоей сестры?

– Слишком. Слишком хорош. – Вот она, правда, которой так опасалась Мика. – Боюсь, это моя сестра… Тебя не стоит. Она вздорная.

– А мне она показалась покладистой.

– Упрямая, как осел. Она истеричка.

– Не замечал.

– Она… Она не в состоянии никого любить, кроме себя.

– Постой… разве мы говорим об одном и том же человеке?

Суженные азиатские глаза мешают этому парню увидеть всю картину целиком. Ящерицы пака-ити и богомолы пака-нуи, вот что замечает в них Мика, не стоит тревожить насекомых и пресмыкающихся без крайней на то необходимости.

– Мы говорим об одном и том же человеке. И это не самый лучший человек на свете, поверь.

– Честно говоря, дорогая, мне на это совершенно наплевать.

Произнесенной фразе лет шестьдесят, не меньше, – по кажется, она родилась только что, так свежо всё выглядит. Положительно, этот парень действует на Мику как морской бриз, как внезапный дождь посредине засушливого лета; ей хочется улыбнуться, и она улыбается, втайне вознеся хвалу небесам за то, что в прошлом месяце не поленилась отреставрировать передний зуб. Маленькое черное пятнышко испортило бы улыбку.

– Я уже слышала эту фразу, – говорит Мика.

– Нуда. Она из сериала «Страстные учителя-чудовища».

– Мультяшное порно? – теперь Мика не просто улыбается, она смеется.

– Точно.

– Название выглядит многообещающе… Ты так ничего и не ответил насчет кофе.

– От бутерброда с тунцом я бы не отказался.

– Можно отправиться на кухню и поискать тунца, – Мика точно знает, что никакого тунца на кухне пет. И в холодильнике, в лучшем случае, сыщутся лишь банка горошка и французская горчица. Совсем недавно там стояли Васькины соки, весь спектр соков – от грейпфрутового до морковного. Но с некоторых пор Васька перестала выходить на кухню по ночам, и соки исчезли.

Теперь Мика в курсе – почему.

…Он устраивается на столе, хотя мог выбрать любой из стульев. Одной ногой он болтает в воздухе, а другую поджал под себя. Пальцы ног этого парня цепкие, длинные, идеальной формы. Ногти аккуратно подстрижены, а может, и вовсе не растут. Он получил их такими, как есть, – так же, как безволосое тело. Так же, как татуировки. Так же, как крепкий скелет. Как мышцы, утопленные в кожу.