Виктория Платова - Тингль-Тангль

– Про двух сироток.

Васька находится слишком низко, чтобы разглядеть лицо Ямакаси. Ей видны только его гладкий безволосый подбородок и кадык.

Не слишком-то он красив, его кадык. И почему раньше она этого не замечала?

– Про каких сироток? – глупо спрашивает Васька.

– Про бедных-бедных сироток, которые совсем не ладили между собой. Вернее, это младшая все время выкобенивалась. Старшая еще пыталась какое-то время приноровиться к младшей, но у нее, бедняжки, ничего не получилось.

– Не слишком интересная история.

– Пожалуй. Такая задница происходит сплошь и рядом, куда ни ткнись. Да и плевать бы было на этих дур, если бы им в свое время не помог один человек. Он взял на себя заботу о них, когда их родители погибли.

– Эту историю я рассказала тебе сама. И что в ней такого потрясающего? – Васька знает, вернее, чувствует, что сейчас сделает Ямакаси: обернется на балке вокруг своей оси. За то время, что они летали над крышами, Васька научилась предвидеть каждое его движение.

За секунду до того, как он его совершит. Интересно, знает ли об этой ее способности сам Ямакаси?

Его оборот, как всегда, безупречен.

Р-раз, р-раз, опс-опс, и сзади, за спиной Васьки, на страховочном поясе защелкивается карабин. Такие меры предосторожности излишни, думает Васька.

– Ничего, кроме личности благодетеля. Я хорошо его знал, поверь. Но с ним случилось несчастье. Он погиб. Точнее, его убили.

– Ничего нового ты мне не сказал.

– Тебя ничем не прошибешь, хотя твоя сестра намного более сентиментальна. Даже странно, что это она, а не ты…

– Она, а не я – что?..

– Мы не будем забегать вперед. Я сначала расскажу тебе про него.

– Да не хочу я слушать про него.

Дядя Пека (если он сейчас говорит о дяде Пеке, потому что никаких других благодетелей в их с ведьмой жизни отродясь не было) никогда особенно не волновал Ваську. Зато он почему-то страшно волнует Ямакаси.

– Тебе придется выслушать. Когда-то давно я работал с ним. Работал на него.

– Давно?

– Очень давно. Лет пятнадцать назад. Я был многим ему обязан. И я всегда помнил об этом. Помнил, как он подобрал парня из Казахстана. Который не умел ничего, кроме как торговать мелкими партиями наркоты в самых злачных районах портовых немецких городов.

– И что же? Он научил тебя торговать крупными партиями? Толкать наркоту вагонами?

Шутить, будучи пристегнутой карабином к Ямакаси, не слишком выгодная позиция. Васька понимает это, как только Ямакаси дергает ее за трос. Довольно ощутимо.

– Заткнись и слушай. Он вытащил меня из этого дерьма. Он дал мне возможность работать с ним. И это была настоящая крупная игра. Настоящий бизнес. А потом его убрали.

– Ты за ним недосмотрел? – не может удержаться Васька и снова чувствует, как подтягивается канат.

– Если бы рядом был только я – ничего бы не произошло. Но был еще один человек. Тобиас Брюггеманн. Знакомое имя, да?

– Скульптор-смерть из твоей байки.

– Забудь про байки. – Ямакаси больше не называет Ваську «кьярида», и это почему-то волнует ее больше всего. – Тобиас Брюггеманн тоже работал на Пауля…

– На Пауля?

– На того, кого ты, идиотка, в детстве звала этим дурацким именем.

– Дядя Пека.

– Да.

– Тобиас вел дела Пауля в Германии. Он занимался финансами, мог просчитывать многоходовые комбинации. Пауль всецело доверял ему, это его и погубило. Тобиас переметнулся в конкурирующий синдикат, должно быть, там ему посулили гораздо больший процент. Хотя я не думаю, что Пауль платил Тобиасу так уж мало. Тогда я почти ничего не знал об этих людях. Тем более что меня упекли в тюрьму на десять лет за убийство Пауля в Испании. Испанская часть истории тебе знакома? Сестра никогда не рассказывала о смерти того, кто вам так помог?

– Я не вдавалась в подробности.

– Еще бы. Я тоже не вдавался в подробности, потому что не знал их. А потом мне повезло. И знаешь где? В тюрьме. Ко мне в камеру подсадили одного типа, который, впрочем, не пробыл за решеткой слишком долго. Ральф Норбе. Мелкий наркоман.

– Ральф?

– Вижу, ты знаешь его. Еще бы тебе не знать. Мы много болтали. В тюрьме делать нечего. Только болтать и убивать время. Я был подавлен тогда и допустил оплошность, и рассказал о Пауле еще до того, как он рассказал мне о своем брате, который обязательно вытащит его. Он большой умница, Клаус-Мария, говорил Ральф. Еще одно знакомое имя, да?

Васька молчит. Она пытается сосредоточиться на том, что говорит ей Ямакаси, получается не слишком.