Николай Зорин: Реквием Сальери

Я никогда здесь не был, не знал этих узеньких, извилистых улочек, но вдруг с ясностью, с прозрением открытия, понял, что иду в правильном направлении. Словно гончая по следу, я спешил, почти бежал к своей цели. Какой? Я не мог ответить на этот вопрос.

Магазин возник передо мной внезапно. В огромной стеклянной витрине были выставлены разнообразные музыкальные инструменты. Я обрадовался, словно в этот магазин и спешил попасть, потянул ручку двери на себя и вошел.

Никогда в жизни я не видел столько инструментов, собранных в одном месте. Пока немых, словно они пребывали в глубоком сне. Но казалось, стоит случайно задеть один из них, и они разом проснутся и зазвучат во всю мощь. Словно клетки головного мозга, погруженные в спячку, пронеслась в голове странная мысль. И тут я увидел ее. И сразу понял, к какой цели так спешил.

Я смотрел на нее и не мог оторваться. Она была невероятно красивая, совершенно прекрасная, что в обычной обстановке реальной жизни ей просто не было места. И казалось странным, что вот она, такая совершенная, такая невозможная, стоит здесь, в магазине, на ней такой обыкновенный наряд – футболка и джинсы, ее длинные, темные, волнистые волосы небрежно забраны простой красной резинкой, а над левой бровью маленькая родинка. Я словно впал в ступор. Стоял и смотрел, неподвижный, немой, погруженный в гипноз прекрасного сна. «Разбудил» меня продавец, вдруг возникший из неоткуда.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он.

Я растерялся. И, боясь отвести от нее взгляд, не поворачиваясь к продавцу, пробормотал:

– Нет, спасибо, я так… просто смотрю.

Продавец, проследив за моим взглядом и, очевидно, поняв, куда я смотрю, так же, как появился, внезапно исчез.

Исчез, сыграв свою роль – он меня пробудил, вывел из ступора, и теперь я знал, что нужно делать. Подойти к ней, заговорить. Если я этого не сделаю, если позволю ей уйти… даже не знаю, что произойдет. Весь сегодняшний день был выстроен так, чтобы мы оказались в одной точке, в этом магазине, чтобы мы встретились. Другого такого дня не будет. Возможно, завтра этого магазина не окажется, возможно, его вообще не существует в реальности.

Я сделал шаг, еще сомневаясь, не зная, как с ней заговорю. Она посмотрела на меня и улыбнулась такой знакомой улыбкой, что все мои сомнения исчезли. Я просто приглашу ее выпить кофе, я просто объясню ей, что жить без нее не смогу, я просто… Но тут опять возник продавец и разбил все мои фразы.

– Молодые люди, мы закрываемся на обед, – бесчувственным голосом разрушителя судеб сказал он.

Это была катастрофа. Я должен был все объяснить ей в магазине, именно здесь, в этом нереальном пространстве, а там, на улице, ничего не получится, она меня просто не станет слушать, и я потеряю ее навсегда. Она исчезнет, и жизнь моя кончится.

Как ни странно, когда мы вышли из магазина, ничего страшного не произошло. Довольно долго мы молча шли по улице вместе. Но я растерял все свои фразы и никак не решался начать разговор, она заговорила первой.

– Я так давно не заходила в этот магазин. А сегодня утром проснулась и вдруг поняла, что должна сюда прийти. Вы не знаете зачем? – Она посмотрела на меня с той невероятно знакомой улыбкой.

– Знаю, Инга, – в восторге давно забытого вдохновения проговорил я.

– Инга? – слегка удивленно переспросила она. – Вы и это знаете?

– Знаю! Вы ведь мне сами сказали.

– Когда?

– Там, в магазине. – Инга покачала головой, улыбка ее погрустнела. – Но, может быть, раньше? Когда-то давно? Меня зовут Игорь, – представился я и посмотрел на нее с надеждой: если я знаю ее, то и она должна меня вспомнить.

– Очень приятно, – проговорила Инга, так и не вспомнив. – Кажется, сейчас пойдет дождь. – Она вытянула руку ладонью кверху, и, словно в подтверждение ее слов, упала первая крупная капля. Над нами нависла темная туча, но там, впереди, небо оставалось ясным и солнечным.

– Пойдем, – сказал я, – выпьем по чашечке кофе, если поторопимся, успеем до дождя.

Я взял ее за руку, и мы побежали вперед, туда, где небо все еще оставалось ясным, туда, где нас ожидали бесконечные солнечные дни.

Я живу в Праге ( чеш .).

День гнева ( лат .) – песнопение в католическом богослужении, в котором описывается Судный день.