Николай Зорин - Реквием Сальери

Странно, почему он догадался только сейчас. В такой неподходящий момент?

Потому что момент очень схож…

Преодолевая боль, тошноту, головокружение и страшную слабость, Виктор ощупал голову. Довольно кровоточащая рана на затылке, но не похоже, что от пули. Скорее всего, ударился о ствол дерева, когда его выбросило из машины. С большим трудом, с пятой попытки ему удалось встать на ноги. Медленно, медленно, передвигаясь от дерева к дереву, он добрался до разбитой машины. Дверцы с той стороны, где он сидел, не было, ее попросту оторвало. Удар получился огромной силы, жигуленок почти сплющило. Водитель… О, боже! Кошмарное зрелище! Проверять пульс не имеет никакого смысла, и так все ясно. А вот его страж, возможно, жив. Во всяком случае, если судить по внешнему виду, но подобраться к нему, чтобы пощупать пульс, невозможно.

Удивительно, как ему самому удалось выжить! Только благодаря тому, что его выбросило из машины. Виктор вдруг вспомнил, как в самый последний момент приоткрыл дверцу. Наверное, от удара она распахнулась и отлетела.

Виктор достал из кармана телефон. Как ни странно, он совсем не пострадал. Оказалось, что времени только половина девятого, а никакая не ночь. Он позвонил в службу спасения, в ДПС, сообщил об аварии и, не называя своего имени, быстро отключился. Для этих бандитов он сделал даже больше, чем они заслуживали, так что совесть его чиста. Задерживаться здесь не стоит, в его планы совсем не входит объясняться с органами.

И все же на несколько минут он задержался. Чтобы позвонить Полине. В принципе, сделать это нужно было в первую очередь. Если он видел ее, когда был в отключке, значит, и она могла его увидеть. Увидеть и забеспокоиться.

Полина не беспокоилась, она просто сходила с ума. И Виктор сошел с ума. От радости. Она так закричала в трубку, услышав его голос, что Виктор чуть не выронил телефон. А вообще, никакого разговора не получилось, одни восклицания с обеих сторон, ни слова по делу. Но этот звонок дал такой мощный запас сил, что Виктор смог выбраться на главное шоссе и, хоть и с большим трудом, дойти до аэропорта. В какую сторону нужно двигаться, он сориентировался по самолетам, которые продолжали регулярно взлетать. А потом ориентиром послужили огни на взлетной полосе аэродрома.

Огни приближались медленно, перед глазами все расплывалось, асфальт под ногами проваливался и скользил, как та черная, жирная земля из его бредового сна. Виктор пытался представить лицо Полины, но не мог: ее родное, до последней черточки знакомое лицо распадалось на множество чужих лиц.

Когда Виктор наконец вошел в здание аэровокзала, он почувствовал такую слабость, что прямо-таки рухнул в ближайшее свободное кресло. Женщина, сидящая рядом, с участием на него посмотрела, привстала, хотела что-то сказать, но тут мужчина – судя по всему, ее муж, – быстро подхватил ее под руку и увел. Рассиживаться не стоило, видок у него, наверное, еще тот. Так недолго внимание полиции привлечь, а это чревато большой задержкой, а времени нет, да и сил на то, чтобы объясняться, тоже.

Огромным усилием воли он заставил себя подняться. Стараясь идти уверенно, не шатаясь, пошел в глубь аэровокзала. В аптечном киоске Виктор купил бинт, перекись водорода, йод и обезболивающее, которое тут же выпил. В туалете промыл рану, сделал, как сумел, повязку, привел, насколько это было возможно, себя в порядок. Порадовался, что сумку оставил в камере хранения, когда прилетел из Нальчика. Обезболивающее начало действовать, в голове прояснилось. Виктор забрал вещи, отыскал тихое место – возле буфета, который как раз закрылся до шести утра, – достал ноутбук и приступил к работе.

Буфет еще не успел открыться, когда Виктор выяснил все, что его интересовало. Мысль, которая возникла у него в лесу по поводу Инги, кажется, подтверждалась.

Одна из стюардесс разбившегося самолета, вылетевшего из города Светлый чартерным рейсом, Алла Пархомова, оказалась одноклассницей Инги Мартиросян, до замужества – Яворской. Из этого выстраивалась вполне логичная версия. Инга обратилась к своей бывшей однокласснице и попросила у нее помощи. Вероятно, она знала, что люди, похитившие ее мужа, следят и за ней. И значит, если она полетит обычным рейсом, ее могут выследить на регистрации. Возможно, они что-то знают и о Полине: в записях Альберта Мартиросяна фигурировало ее имя. И, таким образом, вычислят, куда Инга направляется. Добраться до детективного агентства ей просто не дадут. Значит, нужно их перехитрить. Алла проводит ее в самолет. Но самолет взрывается при взлете. Возможно, Ингу все же выследили и подбросили ей в вещи взрывчатку. А может быть, взрыв произошел по каким-то техническим причинам. Ингу, «контрабандную» пассажирку, Алла посадила отдельно от экипажа, спрятала от всех. Это место оказалось счастливым – Ингу выбросило из самолета, и она не погибла. Спасатели искали только членов экипажа, никто ведь не знал, что в самолете был еще один человек. Очевидно, в какой-то момент Инга пришла в сознание, увидела, что находится в лесу, увидела «черное, звездное небо». Может быть, она все еще там, а может, ее нашли и отвезли в больницу. Да, скорее всего, она все же в больнице. Этот гостиничный номер, в который, как ей кажется, она временами попадает, ненадолго приходя в сознание, почти наверняка, реанимационная палата.