Николай Зорин - Реквием Сальери

– Виктор Евгеньевич, положите телефон в карман, медленно, не делая резких движений, и выполняйте все, что я вам скажу, – бесстрастным голосом проговорил мужчина.

Пистолет уткнулся в спину сильнее. Виктор выполнил приказ, соображая, что места в закрытом пространстве слишком мало для каких бы то ни было маневров. Сделал попытку слегка повернуться, но пистолет, словно живое, разумное существо, мгновенно среагировал и уперся в спину так, что стало больно.

– Не стоит делать глупостей, – проговорил бесстрастный голос. – Сейчас мы спокойно выйдем из подъезда и сядем в машину.

Машина оказалась вполне мирным, потрепанным жизнью «жигуленком» – ничего криминального в ее внешности не наблюдалось, Виктор даже не сразу понял, что ведут его к ней. Из-за спины протянулась рука, открыла заднюю дверцу. Водитель, не поворачиваясь, кивнул и завел мотор. Виктор сел, ничего другого не оставалось. И тут вдруг понял, что ему не давало покоя во время разговора с Соловьевым. А также понял, что это уже не имеет для него никакого значения.

Машина резко тронулась.

Я думал, потребуется немало усилий, чтобы забыть это необъяснимое безумие, вдруг овладевшее мною, и вернуться в свою собственную, прежнюю жизнь. И потому, когда проснулся – уже под вечер, шел шестой час, – изо всех сил старался не думать о поездке в Синие Горы. Не думая, поднялся с постели, не думая, оделся, поставил чайник, заглянул в холодильник, обнаружил, что он девственно пуст, быстро собрался и вышел из дому в ближайший магазин. Не думая, мысленно заткнув уши, зажмурившись, чтобы ненароком не натолкнуться на опасный образ, я шел и думал: вот, иду в магазин. А в магазине громко – про себя, не вслух, разумеется, – перечислял продукты, которые нужно купить. На обратном пути, продолжая не думать, стал напевать какую-то песню… Но старался напрасно. Оказалось, что эта безумная поездка совершенно меня не трогает, не имеет никакого значения и интересна лишь постольку, поскольку может быть интересен неверно выбранный путь в научной работе: ошибка, о которой нужно помнить лишь для того, чтобы ее не повторить. Мотив песни, которую я про себя напевал, вдруг, помимо моей воли, перелился в другую мелодию, страшную, пугающую своей неуместной повторяемостью. И я попытался ее поскорей заглушить простым первоначальным мотивом, но понял, что нисколько мне не страшно, «Реквием» Сальери больше меня не пугает. И события, произошедшие прошедшей ночью, тоже. Все попросту не имеет значения. Я вспомнил Ингу, свою любовь, свою утрату, но прежней тоски не ощутил. Вспомнил, как бился, мучительно пытаясь разрешить вопрос: почему так горюю по несуществующей погибшей жене, и посмеялся над собой: сколько сил потратил напрасно, упуская главное, не давая этому главному пробиться. Инга жива, когда-нибудь она вернется, а сейчас нужно совершенно от нее отвлечься, сосредоточиться на другом. На чем, я пока не знал, но почувствовал необыкновенный прилив сил, какое-то странное, испытанное уже однажды вдохновение. Вот-вот что-то должно было произойти… Мысль, не моя, чужая, извне, уже проклевывалась, стучала клювом в скорлупу моего мозга. Да, чужая, посторонняя. Но меня это больше не пугало, не смущало, не вынуждало искать ответы. Я готов был ее впитать, я ее жаждал.

«Клетки мозга не умирают, а видоизменяются, – мягко проговорил голос с армянским акцентом, когда я открывал дверь, – это похоже на глубокий сон. Такой сон и принимают за смерть мозга». «Да», – согласился я, но понял, что моего согласия не требуется, поставил пакет на тумбочку в прихожей и, забыв запереть на ключ дверь, бросился к компьютеру. Хотелось поскорее все записать, ничего не упустить. «Мозг – это что-то вроде компьютера, если он сломан, его можно починить», – усмехнувшись, проговорил голос. Или это я проговорил? Нет, я не мог. Компьютер долго загружался, невозможно было дождаться. А голос между тем продолжал: «Компьютер, у которого слетела система, но осталась информация на жестком диске – в нейронах коры больших полушарий. Эту информацию можно изъять, вставив жесткий диск в работающий компьютер. Если информация ценная, мозг изо всех сил стремится ее передать. Срабатывает механизм, похожий на автосохранение. Потом происходит поиск „работающего компьютера“ и собственно передача. На этом этапе мозг работает с такой интенсивностью, что успевает не только передать старую, уже накопленную информацию, но и может создать нечто новое…»