Рита Харьковская - Новая старая страшная сказка

– Не беспокойся, малыш, – покровительственно похлопал по заднице официанта толстяк, – с Лёвушкой я всё улажу. Беги в кухню. Мой ужин уже должен быть готов.

Доев грудку индейки приготовленную на пару и политую гранатовым соком, толстяк, вытерев губы мягкой льняной салфеткой, толстяк неторопливо направился в сторону кабинета хозяина клуба.

– Натан Гаврилович! – Лёвушка, как ужаленный, подхватился из за стола, – что-то снова не так?

– Все так, дружочек, – зарокотал толстяк мягким баритоном, – обед был великолепен! У меня к тебе другое дело, – Натан ухмыльнулся, – точнее сразу два.

– Какие дела, Натан Гаврилович? Смело говорите! Чем могу – помогу!

– Предположим, в первом деле помочь могу я тебе, – благодушная улыбка не сходила с лица толстяка, – ты, наверное, не знаешь, но твоя дура-жена перед тем как «вскрыться» посетила мою нотариальную контору и составила завещание.

– Даже так, – лицо Лёвушки побледнело, – и что же в нём?

– Не перебивай! – толстяк, не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения от явно растерявшегося хозяина клуба, тяжело плюхнулся в одно их глубоких кресел, – по моему совету завещаний было написано два. При чем – взаимоисключающих! В первом экземпляре наследником всего её состояния назван ты. А ведь мы с тобою хорошо знаем и понимаем кому с юридической точки зрения принадлежит все вот это, – толстяк провел вокруг себя пухлой рукой.

– А во втором? – губы Лёвушки пересохли, голос стал хриплым и еле слышным.

– А во втором, – нотариус все так же улыбался, продолжая наблюдать за хозяином клуба, – наследницей названа ваша дочь, Зоя, но управлять всем принадлежащим ей имуществом будет её бабка до достижения девочкой совершеннолетия. И зная ваши внутрисемейные отношения, я больше чем уверен, что как только откроется завещание – ты вылетишь из собственного дома, как пробка, не говоря уже о том, что твоя тёща превратит это очень уютное местечко в богадельню.

– Зачем ты мне об этом рассказал? – Лёвушка и сам не заметил, как перешел на «ты», чего в общении с членами клуба себе не позволял никогда.

– А затем, что только от меня зависит какой из экземпляров открыть в присутствии наследников, а какой уничтожить!

– И чего ты от меня за это хочешь?

– Не чего, а кого! Мальчишку официантика!

– Да забирай с поторхами! – Лёвушка чуть не всплакнул от столь мелкой отдачи за услугу, – хотя, не понимаю, зачем он тебе? Пидорчат не осталось в Городе, что ли?

– А надоели мне их раздолбаные жопы! – ухмыльнулся нотариус, – хочется чего-то чистого и светлого! А у этого официантика глаза, как у испуганной лани. И весь он такой нежный и трепетный, – казалось, что еще немного и Натан Гаврилович захлебнется от предвкушения слюной, – так что забронируй мне номерок на втором этаже твоего клуба и отправь туда мальчонку.

– Я не могу! – Лёвушка развел руками, и снова стал обращаться к собеседнику на «вы», – вы же понимаете, что я не могу принудить его оказать вам сексуальную услугу.

– Должен! – нахмурился нотариус, – ты должен быть убедительным! Потому как от жопы этого пацанёнка зависит твоё будущее!

– Да зачем он вам?! – Лёвушка все еще не терял надежды отговорить толстяка, – у меня есть такой хлопчик! Мечта, а не хлопчик! И безотказный во всех смыслах! Только намекните – и будет ждать вас в номере!

Натан Гаврилович тяжело выбрался из мягкого провала кресла:

– Хлопчика оставим на потом. А сейчас – делай что велено!

О том, что владелец одной из лучших нотариальных контор в Городе, Натан Гаврилович Лясковский является представителем, как сейчас стало модным говорить, нетрадиционной сексуальной ориентации, знали немногие.

Ну а те, кто был осведомлён о пикантной подробности, предпочитали помалкивать. Потому как в своих пухлых руках Натан держал ниточки многих событий, происходивших и происходящих в Городе. В его сейфе хранились «скелеты» многих семей. И поди знай, когда и почему ему приспичит дернуть за какую-то ниточку, или погреметь костями чужих скелетов.

И только сексуальные партнеры Натана знали, что «гомиком» огромный толстеленый мужчина был пассивным. При этом любил он мальчиков хрупких, с нежной кожей и пухлым ртом, потому как только этим мягким губкам Натан мог доверить свою вялую плоть.

Натан Гаврилович стал одним из первых членов клуба, принадлежащего Лёвушке. И конечно, ему досталась номерная визитка, отпечатанная на белой матовой бумаге с тисненым золотом названием клуба и именем владельца карточки. Эта визитка была не только пропуском в клуб. Спустя какой-то год все члены клуба уже хорошо знали друг друга, а о бодигардах и говорить не приходилось. Знать гостей в лицо – была их прямая обязанность. Но иногда, распахивая портмоне в бутике дабы оплатить покупку жены, каждый из тех, в чем кОшеле белел и золотился клочок картона, видел, как завистливо вспыхивали глаза владельца магазина, взявшего на себя труд обслужить высокопоставленного клиента, но не имеющего доступа к клубным развлечениям. И эта зависть лишний раз подчеркивала избранность, элитарность того, кто сумел, успел и был осчастливлен возможностью общаться с себе подобными в закрытом периметре клуба.