Павел Данилов - Долина смертной тени

Для тех, кто еще не достиг вожделенного чина, существовали высотные корпуса, где в двух- трехместных номерах проживали господа офицеры рангом поплоше. С чадами и домочадцами даже им придет в голову такая блажь. Впрочем, блажь посещала офицерские головы достаточно редко.

Серые будни гарнизонной жизни поневоле накладывали негативный отпечаток на семейную жизнь офицерского состава. Девчонки, выходящие замуж за блещущих золотом погон лейтенантов, мечтают о чем угодно, только не об этой звериной скуке. Скорее всего, им представлялись дальние страны, балы и светские приемы, быстрая карьера мужа и обеспеченная жизнь генеральской супруги – все что угодно, только не реальная неустроенность армейского быта. С годами мечты тухли, словно светлячки на исходе ночи, а скука и неустроенность, словно ядро каторжника, были всегда с ними. Разочарование становилось главным чувством, грызущим душу, словно червь. И, уподобляясь тому червю, грызут своих мужей вечно недовольные жены, поминая им все вины, мнимые и настоящие. Так что удивляться нечему – многие семьи отпуск предпочитали проводить порознь. А что для этого можно придумать лучше, чем вовремя подвернувшаяся путевка в престижный санаторий? Спровадить благоверную вместе с детишками, а уж там – во все тяжкие без недреманного ока.

Впрочем, недреманное око, вырвавшись из-под плотной опеки соседушек, тоже не прочь хлебнуть удовольствий из доступного источника курортной жизни. Наконец-то замордованные бытом и скукой молодые женщины попадали именно в ту жизнь, о которой грезили, идя к алтарю рука об руку со своим блещущим золотом парадного мундира избранником. Тогда казалось, что счастливый билетик, дающий право на радостную беззаботную жизнь, уже выигран. Остается только подождать немного, и все будет: дом, полная чаша, светское общество и завистливые взгляды подруг. Или что там еще, о чем мечтают молоденькие дурочки, выходящие замуж за подающих надежды лейтенантов? К сожалению, мечты редко пересекаются с действительностью. Не то что генеральские звезды, даже полковничьи просветы – удел избранных. Остальным – разочарование и беспробудное пьянство как единственное средство ухода от опостылевшей действительности.

Молодые и не очень, красавицы и дурнушки – все склоны добрать на отдыхе то, что недодала судьба. Крымов все понимал, но понять – не значит принять. Каждый раз ловя на себе призывный взгляд очередной красотки, он непроизвольно ставил себя на место ее мужа: чужая шкура налезала с трудом, но даже того, что налезало, с избытком хватало для того, чтобы проникнуться отвращением к охотнице за ускользающим счастьем. Впрочем, женоненавистником он вовсе не был. Отнюдь… Просто он не любил знать о них слишком много. Так что искать романтические удовольствия он предпочитал на стороне. На побережье к тому была масса возможностей. Пансионаты и санатории стояли стеной, не оставляя ни клочка свободной земли. Вечерами со всех сторон лились призывные звуки музыки. Толпы людей до утра шатались по побережью в поисках развлечений и любви. Одиночество в таком месте могло угрожать разве что закоренелому анахорету.

Ольгу он встретил в сонном приморском городишке, располагавшемся неподалеку от санатория. В то утро он покинул его сразу после завтрака, отправившись справиться о наличии мест в поездах до столицы. К этому времени его уже изрядно утомила одуряющая монотонность курортной жизни. Проживал он в двухместном номере, который приходилось делить с шустрым капитаном, активно увивавшимся за генеральской дочкой, дебелой девицей арбузной спелости. Кажется, он надеялся с помощью удачно подвернувшегося знакомства совершить карьерный скачок. Дивчина была капризна и избалована, но со дня на день должны были подъехать ее родители, ради знакомства с которыми капитан похоже был готов даже дерьмо жрать.

Симпатий к соседу Андрей не испытывал, и его постоянное отсутствие воспринимал как благо. В предвкушении скорой встречи с родственниками пассия капитана требовала его присутствия возле своего жадного до плотских утех тела, как днем, так и ночью. Капитан старался, но, встречаясь иногда с Андреем, жаловался: «Измотала корова, все соки вытянула… Глядеть не могу, блевать тянет». Однако на резонное предложение послать дивчину к черту лишь горестно вздыхал и спешил обратно.

До захода солнца жизнь в санатории текла вяло, но после того, как жара спадала, начинались вечерние развлечения – вино, танцы, девушки, заканчивающиеся, как правило, в постели очередной мимолетной подружки. И так изо дня в день. Естественно, через две недели Андрею все это осточертело, и он стал серьезно подумывать о досрочном возвращении в часть. Пик сезона уже миновал, и проблем с покупкой билета не возникло. Выйдя из душного здания касс, Андрей неспеша направился к морю, где зашел в расположенное на побережье кафе. Время приближалось к обеду, а у него, за последнее время привыкшего питаться в одно и то же время, выработался рефлекс, как у собаки Павлова. С приближением определенного часа слюна начинала выделяться совершенно непроизвольно.