Павел Данилов - Долина смертной тени

Через минуту поставив наполненный до отказа пакет на прилавок, он выжидательно замер, красноречиво поглядывая на Андрея.

– Сколько? – небрежно осведомился тот, вытягивая из кармана пачку купюр.

– Тыща, – сдавлено просипел кавказец, пучеглазо таращась на толстую пачку.

«Жаден тракан-то, от того и в палатке сам сидит, что другим платить не хочет, – брезгливо отметил Крымов. – Впрочем, это лишь упрощает дело», – решил он, отсчитывая деньги.

– Слышь, брат, тут дело такое… Подзадержались мы… Хотели к электричке подгадать, да вот видишь, не успели. Может, знаешь кого, кто за хорошие деньги подбросит? – как бы между прочим спросил Андрей.

– Хорошие деньги – это сколько? – тут же заинтересовался ларечник.

– Ну, сколько у вас тут обычно берут?

– Тыща, – опять просипел джигит. Видимо, дальше этой суммы его фантазия не гуляла.

– Плачу вдвое, если ждать долго не придется, – тут же обнадежил Андрей.

– Сейчас, дорогой… Не надо ждать, сам свезу. Для такого человека все, что угодно, только скажи, – радостно лопотал кавказец, одуревший от свалившейся удачи.

– Что-то я у тебя машины не вижу. На чем везти-то собираешься? – прервал его Крымов.

– Машина тут, близко… Сейчас магазин закрою и живо подгоню, – заверил кавказец.

– Э, нет, дорогой, так не пойдет… Ты уйдешь, а мы тут тебя жди… Не люблю я этого, – решительно отмел его предложение Крымов.

Он хоть и не опасался этого южного выползка, но береженого бог бережет. Черт его знает, что ему от жадности в голову взбредет. К тому же, ожидание в ночи – занятие не из веселых.

– Хорошо-хорошо, вместе пойдем… Я тут совсем рядом живу, – с готовностью согласился ларечник, навешивая на дверь амбарный замок.

Жил он и вправду неподалеку, и вскоре они уже сидели в потрепанной легковушке, шустро катившей в сторону райцентра.

За прошедшее с момента ограбления время ситуация прояснилась, причем, как это зачастую бывает, дело оказалось значительно проще, чем представлялось изначально. Не существовало никакого хитроумного заговора. Было банальное воровство, организованное собственными охранниками. Гробанули денежки и благополучно удрали с добычей – простенько и со вкусом. Ну ничего, дай срок… добегаются. Сейчас его другое беспокоило… Вернее, не беспокоило, бесило. Когда с загородной дачи Белова прикатили болваны со своей байкой, он чуть не задохнулся от ярости. Это ж надо – с ходу надыбать такую удачу и упустить… Они же не ожидали… А зачем ехали тогда? Грибочки собирать, рыбку удить? Ну ничего, вставят себе новые зубы, в другой раз, глядишь, умнее будут. Хотя нет, болван, как болваном был, так им и останется, сколько его не учи. Основная беда – свои мозги не одолжишь, а тупые быки с простейшей задачей справиться не могут.

Однако пустое злобствование ничего не исправит – дело надо делать, дело. А то ведь со дня на день посмешищем станешь, а это, как известно, не способствует укреплению авторитета. Лекарство тут одно – скорое и жестокое возмездие. Найти, порезать на куски и разбросать те куски по городу, чтоб другим неповадно было. Враз не до смеха станет.

Меченый давно понял, что только жестокость, причем жестокость изощренная, рождает страх. А страх – синоним власти. Просто так продырявить башку, перерезать горло может любой. Ну, или почти любой. А вот вырезать всю семью обидчика от грудничка до склеротичного деда – на это нервы покрепче нужны. То же и с деньгами: мелочь по карманам тырить да пьяненьких раздевать любой салага сможет, а вот аферы миллиардные проворачивать – тут характер нужен. Мозги тоже, конечно, но мозгами господь страну не обидел, а вот характер… Характер в людишках редко встречается.

Взять Меченого. Именно характер помог не обладавшему от рождения никакими выдающимися способностями мальчишке занять достойное место под солнцем. В детстве он был пухлым, слабым ребенком, обреченным на пренебрежение приятелей и невнимание девчонок. Все изменилось в седьмом классе. Спеша на отходящий автобус, толстый мальчик Тема не заметил вылетевшего из-за поворота грузовика. Слава богу, шофер успел отвернуть, но Тему все же зацепило выступающим бортом, отбросив метра на три. При падении он напоролся на осколок бутылки. В результате после полутора месяцев, проведенных на больничной койке, его лицо приобрело новое, несвойственное ему при рождении выражение: толстый багровый шрам, протянувшийся через щеку, оттянул нижнее веко и приподнял верхнюю губу. В результате лицо, и до того не отличавшееся завидной привлекательностью, приобрело какое-то зверское, крайне отталкивающее выражение. Особо пугающе выглядела улыбка. Стоило ему улыбнуться, как верхняя губа вздергивалась, обнажая зубы в волчьем оскале, глаз непроизвольно прищуривался, и физиономия перекашивалась совершено неестественно. Ощущение создавалось жутковатое. Первый раз увидев себя в зеркале, Тема чуть сознания не лишился, решив, что жизнь кончена. В ней и раньше-то было не бог весть сколько радостей, а уж теперь… Но время шло, а человек, как известно, ко всему привыкает. Привык и он. К тому же Тема заметил, что его новое лицо вызывает в людях любопытную реакцию. Одноклассники и дворовые пацаны уже не дразнили его жиртрестом, а уважительно величали Тимохой, косясь на него с опаской и робостью. Его кривая ухмылка действовала не только на сверстников, но и на более старших ребят, которые его раньше в упор не замечали. К тому же, как ни странно, стало легче общаться с девчонками, в чем он не преминул убедиться после одного случая.