– И Женьку? – Маша обмерла, кажется, даже сердце остановилось, перестав метаться в груди. – Женьку тоже вы?
– Пришлось, Машунь.
И он даже улыбнулся. Нежно, приятно. Чудовище!
– Он ведь не отстал бы. Стал бы копать и копать. За тебя бы стал переживать – с кем ты соседствуешь. Вот и пришлось ему драндулет подпортить. Незаметно так, чтобы понял уже на скорости. Я ведь хорошим слесарем был.
– Господи, – Маша застонала, чуть прикрыв глаза, – сколько же на вас крови! Как вы по земле-то ходите?
Этого говорить не следовало. Вырвалось, неосторожно вырвалось.
Старик тут же будто обрадовался, согласно кивнул.
– Тяжело стал ходить, Машка. Я давно уже не человек, давно стал просто телом. Телом без прошлого… Потому и решил, что все, хватит. А то придется и воина твоего валить. А он неплохой малый, даже симпатичен мне чем-то. Его решил оставить. А вот тебя заберу с собой, н-да… Не могу же я ему сразу столько подарков сделать!
Зотов замолчал, задышал тяжело. Может, плакал? Но если слезы и были, они тонули в глубоких морщинах.
Маша сидела, не шевелясь. Нет, не выйдет у нее ничего. Старик силен и жесток, осторожен и насторожен. Он не допустит, чтобы она опустила ему на голову табуретку или гантель. У нее просто нет шансов. Он справился с молодым мужиком, тем, что следил за ней несколько дней. Она видела тело убитого – гибкий, молодой, мускулистый. А Зотов его убил, справился. А она кто? Слабая девчонка. Слабая и наивная, размечталась вот заговорить убийцу. Плохой из нее переговорщик. И борец никакой. Он одним движением выбросит ее из окна. Она даже крикнуть не успеет.
Так продолжалось минут пять. Зотов молчал, без конца вытирая лицо. Маша медленно умирала на диване, моля бога и всех святых сжалиться над ней и послать спасение. И вдруг в дверь громко застучали. Не просто застучали, а замолотили кулаками и ногами.
– Вот и последнее действие, детка, – проговорил он невнятно, дернулся всем телом, глянул на нее с обидой. – Прости, но другого шанса у меня не будет. Я все тебе рассказал. Оставлять тебя живой нельзя. Пусть все мои тайны уйдут вместе с нами, ага?
– Нет! Нет! Нет! – закричала Маша громко, вжимаясь в диванную спинку. – Вы не смеете! Вы не посмеете!
Зотов медленно встал. Высокий, кряжистый, как старый дуб. Распрямил спину и сделал два широких шага к дивану. Остановился перед ней, почти касаясь штанами ее голых коленок. Протянул руку.
– Иди ко мне, девочка! Иди, не бойся. Леночка, спасая меня, улыбалась под дулом автомата, так мне рассказывали. Чего же ты боишься? Сейчас все закончится.
Стук в прихожей не утихал. Но странно, никто не пытался выломать дверь. Видно, Зотов об этом тоже подумал, потому что нахмурился и отступил.
– Кто это может быть, как думаешь?
– Не знаю! Не знаю! – Во рту было сухо, дыхание больно обжигало горло. – Я ничего не знаю!
Кажется, у нее начиналась истерика. Ей хотелось орать, визжать, царапаться, бить всем, что ни попадя, в крепкую широкую грудь старика. Но она не могла сдвинуться с места, тело просто онемело от страха.
– Эй, старый хрыч! Чего не открываешь? – заорал вдруг кто-то истошно с лестничной клетки. – У нас в доме утечка газа, всех эвакуируют! Открывай, старый пень! Небось это ты газ забыл закрыть! А я всегда говорила, что ты скот! Зотов, открывай!
– Матрена! – выдохнул с радостью Зотов, узнавая в истошно голосящей гостье женщину из соседнего подъезда, которая всегда цепляла его, подозревала и доводила его до бешенства. – Вот это подарок судьбы! Слышь, Машка? Нас будет трое! Вона сколько я проводников на тот свет набрал! В такой компании подыхать не страшно. Только тебе придется помолчать, идет?
Маше хотелось кинуться к окну, заорать, позвать на помощь. Если идет эвакуация в связи с утечкой газа, во дворе полно спасателей, коммунальщиков и просто зевак. Кто-то услышит ее и вызовет полицию. Тогда у нее будет шанс спастись.
Зотов не оставил ей шансов. Он схватил ее за локоть и с силой дернул, заставив подняться. Заломил ей руку за спину так, что у нее от боли потемнело в глазах. И потащил в прихожую. Встал у входной двери, за которой бесновалась Матрена Митрохина, приложился к дверному глазку. Машу тем временем он упер лицом в стену, больно прижав своим боком. Сила в нем ощущалась немереная.
– Одна, – пробормотал едва слышно Зотов, обследуя в глазок площадку перед дверью. – Одна, старая сука!
– Зотов, скот! – захлебывалась визгом Матрена. – Я знаю, что ты дома! Видала в окне твою седую макушку! Открывай! Из-за тебя задержка. Того гляди, на воздух все взлетим. У тебя небось, сволочь старая, утечка газа! Давно говорю, выселять тебя надо было!
Читать дальше