Галина Романова - Изменница поневоле

– Все так. – Толстяк вздохнул, глянул на него так же печально, как на кончик авторучки минутой ранее. – Что привело вас ко мне? Есть горячий материал? Готов заплатить.

Все это он произнес заученной скороговоркой, но в голосе энтузиазма не было ни на грош.

– Платить мне не нужно. И я не с материалом, я с вопросами. Не стану ходить вокруг да около. К нам поступило заявление от вашего сотрудника Светлова Ивана Ивановича.

Губы Глебова вытянулись в тонкую линию и неожиданно задрожали. И Назаров отчетливо услышал, как сквозь них проползло осторожное: «Мерзавец».

Ого, вот это начало.

– Он заявил об исчезновении своей девушки Глебовой Анастасии Ивановны. Кстати, вы не родственники?

– Нет. Однофамильцы. – Главный редактор провел дрожащей рукой по редким волосам. – Хотя от такой дочери или сестры я бы не отказался. Светлый человек, не то что этот…

– Светлов, – подсказал Назаров.

– Совершенно верно! Это не человек, поверьте! Это просто пиявка какая-то!

– Пиявка?

Назаров вспомнил ухоженного парня. Он мог показаться кем угодно, только не пиявкой.

– Пиявка, – с чувством повторил Глебов. – Сначала присосался к Настиному везению. Потом к ее успеху. Дальше на талант посягнул!

И он, запыхавшись, замолчал.

– Объяснитесь, – жестко потребовал Назаров.

– Не вопрос.

Полные руки, плотно обтянутые рукавами белоснежной сорочки, взметнулись и снова упали на стол. Он минуту молчал, рассматривая Назарова. Потом начал говорить.

– Для начала ему повезло, что я их взял на работу. Не его, заметьте, взял. Настю! Потому что она как-то так повела со мной беседу… Как-то так быстро к себе расположила. Еще и фамилия, понятно, сыграла. Но нет, не в фамилии дело. Просто сразу рассмотрел талантливого журналиста и хорошего человека. Не смог я ей отказать, вот не смог! Потом она стала просить за Светлова. Пришлось взять и его. Вообще-то у нас коллектив очень хороший. Но с ним я так и не сошелся.

– Почему?

– Не знаю. С Настей все отлично складывалось. Я ей: «дочка», «дочка». Она мне иной раз: «папуля». – Глебов помрачнел. – Первые ее статьи мгновенно подняли наш рейтинг. Она из никчемной темы могла сделать конфетку. А уж если там что-то такое было… А она мастер была рассмотреть. Просто провидица какая-то.

– А Светлов?

– Бездарь! Бездарь и тупица! Подозреваю, Настя за него все писала. Его материалы с некоторых пор стали набирать популярность. И он, мерзавец, все равно завидовал ее успеху. Неблагодарное животное! – Глебов отчетливо скрипнул зубами. – А какой он устроил ей скандал, когда она себе придумала псевдоним! Требовал отдать псевдоним ему. Обвинял в плагиате!

– Что за псевдоним?

– Иванчик.

– Просто Иванчик?

– Да, без имени. И не понять было, мужчина это или женщина. Знаете, что самое скверное?

– Что?

– Когда Светлов засуетился после Настиного исчезновения, он пришел ко мне и попросил разрешения использовать псевдоним Насти под своими статейками! Я его чуть…

– Что?

– Чуть не уволил гада!

– А почему не уволили?

– Если Настя вернется, она не поймет, – выдавил Глебов едва слышно.

Назаров тут же подумал, что главный, невзирая на разницу в возрасте, запросто мог быть влюблен в девушку. Потому и помогал, потому и покровительствовал. Потому и Светлова ненавидит.

– Вы знаете, что они поссорились и она ушла из дома еще на майских?

– Да, она мне звонила.

– Где она все это время жила?

– В какой-то гостинице на окраине.

– Когда она в последний раз с вами связывалась?

– Когда забирала мою машину.

– Она забрала вашу машину? – не поверил Назаров. – Зачем?

– Для работы. Не могла же она носиться по городу пешком, – фыркнул Глебов и глянул на Назарова с укоризной. – А Светлов свою колымагу брать ей не позволил. И я пошел ей навстречу.

– Так какого числа это было?

– За день до того, как замолчал ее телефон. – Глебов подумал. – Точнее не скажу. Я тут крутился, как белка в колесе. Проверки, скандал с одной дамочкой вышел. И в выходные я все время здесь был. Зачищался, между нами говоря. Вот и…

– Где вы передавали ей машину?

– Так прямо на стоянке у редакции. Настя дождалась вечера, подкралась ко мне. Я обычно поздно выхожу. Она все боялась на Светлова нарваться.

– Прямо так и боялась?

– Может, преувеличиваю, просто не хотела его видеть. Наконец она согласилась со мной, что он мерзавец. – Впервые с начала разговора лицо Глебова озарилось подобием улыбки. – А я ей: «А я что говорил? Все слушать меня не хотела, девочка».