Галина Романова: Изменница поневоле

Сердце зашлось от неожиданной жалости. И, выходя с работы, она снова себя ненавидела. Села в машину, поймала в зеркале свое отражение. Бледная, глаза несчастные. Будто похудела за день. Включила местное радио. Снова никаких новостей об убитой девушке.

Пусть романтического ужина с любимым сегодня не будет, но в магазин Маша все же решила завернуть. Она просто не помнила, есть ли у нее еда в холодильнике. Вчера так в него и не заглянула. Пила, не закусывая. Но даже если там что-то и было, она все выбросит. Есть то, что лежало по соседству с мертвой, она не сможет.

Набрала продуктов, еле втащила пакеты на третий этаж.

– Что же ты так надрываешься-то? – попенял ей Зотов, выхватывая пакет у нее из рук. И одновременно протянул ключи от нового замка. – Машенька, разве так можно?

Она отперла хитроумный замок сама. Сосед настоял: надо же привыкать. Вместе вошли в квартиру. Зотов сразу потащил пакет на кухню, она за ним. Вдвоем принялись выкладывать покупки на стол.

– Может, сразу в холодильник? – озабоченно покрутил головой дед, рассматривая упаковки колбасы и сыра.

– Нет, не нужно, Сергей Леонидович. Я сама.

Не станет же она при нем выгружать продукты из холодильника в мусорные мешки. Возникнут вопросы, а они ни к чему.

– Как вы себя чувствуете? – спохватилась Маша, когда Зотов направился к выходу.

– Да все хорошо, – он кротко улыбнулся. – На физкультуру сходил, в бассейн абонемент продлил. Сейчас повторно комиссию прохожу.

– Ой, как замечательно. – Она рассеянно улыбнулась.

Заглянула в счет за замок, который положил на стол Зотов. Поморщилась: цена, разумеется, оказалась выше той, что значилась на сайте.

– Матрена меня сегодня опять завела, – вдруг пожаловался Зотов. И голову опустил.

Матрена, злобная старуха из соседнего подъезда, вечно цеплялась к Зотову. Все изъяны какие-то выискивала, в каждом его слове ей чудился подвох. И что Маша вызвалась его опекать, ей тоже не нравилось. Не единожды она останавливала Машу во дворе и советовала внимательнее присмотреться к Зотову.

– Он нас с тобой переживет, детка. Притворщик!

– Что на этот раз?

Маша, забывшись, открыла холодильник. Полки почти пустые, только пакет кефира и несколько яиц. И правильно, что заехала за продуктами.

– Сегодня эвакуатор в нашем дворе работал, машины какие-то забирал. Так возле одной все какой-то толстяк прыгал, прыгал. Все руками махал. Я слов не слышал, но из окна видел: суетится.

– А Матрена каким боком к машинам, которые увозил эвакуатор?

Маша уже начала загружать полки холодильника, слушала соседа невнимательно. И вдруг!

– А я ей: какая девушка? Не видал я никакой девушки! Пристала как банный лист, честное слово.

Она резко захлопнула дверцу холодильника и повернулась.

– Какая девушка, не пойму? О какой девушке речь?

– Кто же ее знает-то? – Зотов чуть ли не с обидой надевал старые ботинки с замятыми задниками. Он всегда снимал обувь у нее на пороге. – Вроде толстяк этот одолжил машину какой-то девушке. Матрена брешет, а я не вникал.

– И что машина? Что девушка? – Где-то в области сердца у нее завозился ледяной гвоздь.

– Матрена говорит, что толстяк одолжил машину своей знакомой, а она исчезла куда-то. Он человека нанимал, машину искали по дворам. Думал вообще, что ее угнали. А машина эта у нас во дворе обнаружилась.

– А девушка? – Ледяной гвоздь вонзался в сердце, рвал его на кровавые кусочки очень больно.

– А что девушка? О ней только Матрена болтала. Вроде видела ее у нас во дворе, та по подъездам ходила. Только никто ее, кроме Матрены, не приметил. Изжога баба!

И ушел, аккуратно выпустив язычок замка и хлопнув дверью так, чтобы замок автоматически закрылся. А Маша без сил опустилась на стул рядом с холодильником и застыла.

Никто, кроме Матрены, говорите? Да нет, она, Мария Ильинична Степанова, видела эту особу. Только уехать та никуда уже не могла на арендованном автомобиле.

Что за автомобиль, интересно? Что за человек одолжил ей его? Знает ли он, догадывается ли, что его знакомая попала в беду? И что же получается? Если незваная гостья вошла в их подъезд, ее здесь убили, а автомобилем потом не воспользовались, то…

То она не может быть соучастницей ограбления, вот что! Если бы у нее был напарник, он непременно замел бы следы. А здесь ничего подобного. Стало быть, тот, кто Машу ограбил, ничего о машине не знал. Девушка была не с ним, а сама по себе.

А что, если…

А что, если эта девушка пришла к Маше? Подошла к двери, постучала, ей не открыли, она подергала ручку, и дверь открылась. Вдруг вор не заперся? Девушка вошла, крикнула, есть ли кто дома. Вор перепугался и убил ее, чтобы не быть застигнутым на месте преступления. Поэтому и не забрал ничего, кроме денег.