Владислав Вишневский - Аллегро

— Это меня радует, — довольно кисло замечает Стив, безуспешно, кажется, стараясь привлечь внимание своей невесты к себе, отвлечь от русского музыканта. — Я уж переживать начал… за себя… — ревниво замечает он.

Гейл не слышит или старается не слышать.

— И вот ещё что меня там приятно удивило… За несколько часов этот оркестр, в котором этот мальчик служит, его зовут Александр, фамилия Смирнов…

— А, русская водка Смирнофф? — оживляется молодой человек. — Знаменитая фамилия. Родственник, да?

— Нет, не водка, но он тоже будет знаменитым. Так вот, за один вечер и одну ночь они не только расписали, разобрали и сыграли мне то произведение… Но и целое представление изобразили на плацу, оживили музыку. Это нужно было видеть. Невероятные молодцы, несмотря, что русские. Правда первую часть только оживили… Но за одну ночь! За одну! Не знала бы — не поверила.

— И правда так здорово?

— Не всё, конечно! Но здорово! Великолепно! И они так старались! Так хотели выразить тему, настроение… Я им очень за это благодарна. Они достойные музыканты. Хотя и… Им бы руки другие, бережные, с пониманием… Ладно, не будем о грустном. — Гейл остановилась, вслушиваясь в мелодичный сигнал и последовавшие за этим слова радиоинформатора о начале регистрации авиарейса по маршруту Стокгольм-Париж-Нью-Йорк. — Это твой, Стив. Извини. Я расстроена. — Заметила Гейл.

— Да, — заторопился и Стив. — Но я всё же очень рад, что увидел тебя. Что ты не зря съездила, что выглядишь свежей, юной… Ты красивая у меня, обаятельная! Энергичная! Я очень хочу тебя… — после короткой заминки Стив продолжил, — обнимать, целовать, видеть тебя счастливой. А у тебя глаза почему-то грустные. И я огорчён. Я думал, обрадую тебя.

— Я рада. Правда, рада. Только не торопи, Стив, я ещё… — девушка хотела сказать, что не поняла ещё, что с ней произошло, там, в России, почему она почувствовала другое отношение к Стиву, что заставило жизнь повернуться другой гранью. Не смогла сказать, потому что сама ещё не понимала, не разобралась. Ей нужно было время, возможно много больше, чем хотел Стив. Глядя в его любящие, но растерянные и расстроенные глаза, девушка не стала его огорчать, произнесла хоть и торопливо, но правдиво. — Но ты у меня самый лучший, самый верный, самый надёжный, самый-самый!

— Я это знаю, помню, и… с нетерпением жду окончания твоих… размышлений.

«Производится регистрация…», вновь проинформировал мелодичный голос из невидимых динамиков.

Спортивные соревнования в армейских полках и подразделениях проводятся часто. Даже очень часто. В России, СНГ, Китае, Европейских армиях, армиях Блока НАТО, — во всех. Время воскресное, во-первых, занять; «дурную» энергию сжечь; «физику» солдатскую встряхнуть-подкачать; и в-четвёртых, в отчёте о проделанных мероприятиях «галочку» поставить. Чтобы дух спортивного состязания не угасал, его искусственно поддерживают. От военно-спортивных, до волейбола/футбола, и легкоатлетических. Добровольными эти мероприятия назвать нельзя, скорее наоборот, но если предоставляется возможность в приказном порядке волейбол через сетку покидать, или за футбольным мячом побегать, тут, пожалуй, даже музыканты оркестра или рота ХОЗО, особо не возражают. Если, к тому же, в таблице полковых соревнований заявлены и подписью командира полка утверждены. «Ол-ле, ол-ле, ол-ле-е-е, значит… Оркестр-р, впер-рёд!»

Сегодня именно так. В полку воскресенье, как и во всей стране, безделье — выходной. На спортивной площадке мотострелкового полка — футбол. Спортивное соревнование местного масштаба. В принципе, звучит ещё проще — зачёт по физо. Команда музыкантов, против сборной команды контрактников полка выставлена. Обе команды «голые». Сборная полка в одних трусах красуется, музыканты, чтобы судья не путал, в разного рода трико щеголяют. На ногах у всех либо видавшие виды кроссовки, либо их подобие.

На воротах музыкантов стоит Женька Тимофеев. Кобзев, Мальцев, Санька Смирнов — нападающие. Чепиков, Завьялов, старшина Хайченко и Трушкин — защитники. Второй тайм. На самодельном табло мелом нарисованы цифры 4–0. С таким счётом музыканты проигрывают зачётный матч. Вратарь музыкантов, Тимофеев, непривычно рассеян, не собран, реагирует с секундным опозданием не только на окрики друзей, но и на нападающих, даже на сам мяч… Музыканты нервничают, возбуждены… Вокруг сотни полторы солдат. В большинстве своём в плавках, пилотках на головах, многие в сапогах, иные в тапочках, здесь же и с десяток офицеров. Все рьяно «болеют», попутно загорают на солнце, принимают воздушные ванны, активно тренируют голосовые связки. Ор стоит, всем орам ор. Обычные в таких случаях страстные эмоции. В армии это особенно слышно. Судья — зам командира полка по физо майор Зимин. Сам как шар. Суетится у всех под ногами, путается, запинается, падает… Как и положено — истошно в свисток свистит.