Евгения Райнеш - Явление прекрасной N

Гордей толкнул входную дверь, она сразу отворилась. Лара успела переделать часть здания под паб – небольшое пространство с барной стойкой и пятью столиками. Главный зал, где проводились диско- и прочие вечеринки, она собиралась, но не успела перестроить под спальные номера. Лара хотела быть хозяйкой небольшого, респектабельного отеля, хотя Гордей уже тогда сомневался в успехе этого предприятия.

Имидж «Лаки»… Он был настолько не тот, что ещё трём поколениям Эльман пришлось бы содержать в этом здании сиротский приют. Причём ежемесячно окропляя его святой водой, чтобы не только люди, но и высшие силы забыли о скандалах и разборках, неизменно сопровождающих подобные места.

Потенциальный паб неожиданно оказался безлюдным. Человеческие голоса явно раздавались не отсюда. Кресла, перевёрнутые на столы, закрытые большими пыльными тряпками. Кое-где тряпки съехали, из-под них торчали не менее пыльные столешницы. Тусклые лампы под потолком не давали достаточно света, чтобы рассмотреть углы, но Гордей был уверен, что там, в темноте, свисают чёрные клочья паутины.

Только барная стойка имела более-менее подобающий вид. Тонкие фужеры загадочно мерцали на полупустых полках буфета, на стойке толпились раскрытые ящики, скромно бликуя планкетками дорогих бутылок и звонкой прозрачностью стекла.

А в глубине стойки, спиной ко входу, словно обрисованный тонкой кистью, выступал из приглушённого света силуэт.

– Мы ещё не открылись… – сказала девушка.

Она повернулась. И осеклась, разглядев троицу, столпившуюся на пороге.

– Твою мать… – прохрипел Мика.

Прошло много, очень много лет, но у всех разом так знакомо, сладко-горько заныло сердце, что сомнений не оставалось.

– Боже мой! Мальчики! Сколько лет!

Это была Нира Эльман.

Признанная погибшей восемнадцать лет назад.

Всё началось очень плохо, а закончилось и вовсе отвратительно. С утра, после недели столь ожидаемой задержки, она обнаружила кровавое пятно на пижамных штанах, потом на плите убежало молоко, а закончилось всё тем, что Гордей не пришёл после смены домой. Он позвонил и сухо сказал: медиков не хватает, придётся задержаться на вторые сутки.

– Все сейчас работают в режиме, словно случилась глобальная катастрофа, – пояснил он. – Не только я один такой герой.

– Ты всегда самый прекрасный герой. Но не спать…

– Мы спим в дежурке по очереди, – отрезал Гордей. – Несколько часов сна удалось урвать.

И отключился.

Такое бывало иногда. Когда загорелся торговый центр семь лет назад. Или столкнулись два забитых автобуса в час пик, с той аварии прошло три года. Гордей тоже отсутствовал двое суток, а вернулся такой измотанный, что даже не зашёл в душ: свалился как подкошенный на кровать и спал день, ночь, и следующий день тоже.

Но сейчас в Кайсе поднималось чувство, что происходит нечто необычное. Необычное неприятное, если не ужасное. И оно не относится к авариям или эпидемиям. Это то, что касается только её и Гордея.

– Мне тревожно из-за месячных, – сказала она сама себе. – Из-за чего же ещё?

Но тревога не проходила. Наоборот, усиливалась. Словно в организм Кайсы попал яд, который теперь расползается по всему телу. Она приняла душ уже третий раз за день, протёрла в доме всю пыль и вымыла холодильник. Потом стала щёлкать кнопки на пульте, меняя сериал, чтобы настроить канал внутри себя на привычное состояние. Но тонкий механизм под названием «душевная организация Кайсы» никак не мог поймать нужную волну.

А потом зачесалась фаланга под обручальным кольцом. Сначала Кайса не обратила на это внимания – чепуха какая, почувствовала что-то не то, когда расчесала палец до крови. Пятно выглядело не очень хорошо. Красное, опухшее, в каких-то белёсых сгустках. И зуд усиливался, становясь нестерпимым, и дотрагиваться до ранки было больно.

Кольцо пришлось снять, и это тоже показалось ей зловещим предзнаменованием. И зуд всё никак не проходил, палец опухал сильнее и сильнее, пока не раздулся сосиской.

Нечто подобное уже случалось. Только очень давно. Когда она только переехала с мамой в Яругу. Сначала подумала: кто-то мелкий и отвратительный покусал её, но врач-дерматолог, посмотрев на россыпь красных опухших пятен на сгибе локтя, покачал головой:

– Аллергический дерматит. Или нервное. На первый взгляд. Но сдай-ка ты анализы.

Он выписал направление, и Кайса собиралась отправиться в лабораторию, но не успела. На её светлую голову свалилось нежелательное внимание Ритки Облако.