Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Да, — ответил потрясенный Костя. — Так это происходит уже не первый год? И никто ничего не делает?

— Видимо так. Честно говоря, я успел позабыть про это — так давно это было. А вот вы напомнили. Не знаю, чем еще могу вам помочь, так как в свое время над этим делом попотело не одно ведомство. Даже центральное следственное управление подключалось, но в итоге все попросту списали на природу. Висяк никому не нужен. Однако, уже поздно и я сделал все, что в моих силах. Прошу, — он подал Косте пробирку. — В любом случае всегда готов вам помочь.

Неудачная попытка раскрыть дело «по горячим следам» не остудила Костин пыл, но все же на несколько дней о расследовании пришлось забыть — учебы в институте с каждым днем становилось все больше. Домашние задания забирали все свободное время, которого и так хватало лишь на то, чтобы добраться до дома и сделать кое-какие дела. В конце концов, наступил тот день, когда Костя — какой позор — стал учить уроки в метро по пути в институт. «Хорошо, что меня не видит Андрей».

Как-то, возвращаясь с учебы и уже подходя к дому, Костя увидел отъезжавшую от высотки траурную процессию. Вспомнив какое сегодня число, он ударил себя по лбу — вместо того, чтобы сидеть в библиотеке нужно было бежать домой. Ведь на сегодня «Анализатор» назначил очередное «событие».

У парадного входа еще не разошлась толпа провожавших. Костя опрометью бросился к ней.

— Скажите, пожалуйста, — попросил он. — Кого увезли на этой машине?

К нему обернулись сразу несколько человек. Их хмурые взгляды не сулили ничего хорошего, но Косте было все равно — ему нужно было знать, кто отправился на кладбище.

Стоявший ближе остальных мужчина ответил.

— Известно кого — покойничка.

— А как фамилия?

— Тебе-то зачем? Она и ему теперь не очень нужна. Одним словом отмучался.

— Ну, мне так… В общем, надо, — не отступал Костя.

К ним подошли несколько человек.

— Уж, не задумал ли что? Смотри, какой прыткий — все ему надо знать. Сначала скажи зачем?

— Мне… я, в общем, на криминалиста учусь, — попытался объяснить Костя. — Мне для будущей профессии.

— Плохая профессия, раз из-за нее нос суешь, куда не просят. Ничего не скажем.

— Лучше окурки за собой убирайте, а то вопросы тут задают.

— И то правда. Может и бельишко из профессионального интереса слямзили?

Костя понял, что оправдываться бесполезно, но не бежать же следом за катафалком.

— Я же для вас стараюсь, — жалобно произнес он. — И белья вашего я не брал. Олег Игоревич сказал, что его нашли.

— Понятно, что нашли, да вот Никанору Ефимовичу уже все равно. Отмучался болезный.

«Никанор Ефимович», — Костя выудил из кармана сложенный вчетверо «Анализатор». «Вот он. Никанор Ефимович Остроглазов». Первый в списке. «Значит, все сходится. «Анализатор» не врет».

— Ура! — воскликнул Костя, но тут же прикусил язык.

Расходившиеся люди недовольно оглянулись.

— Ни стыда, ни совести у молодежи. Только и ждут, когда мы все перемрем. На кого страну оставлять.

Костя еще немного потоптался на улице, чтобы жильцы успели разойтись по квартирам, и только потом заскочил в дверь.

Перед ним, как шлагбаум, опустилась рука с зеленым отворотом.

— Куда прешь? — послышался до боли знакомый вопрос.

Костя уже хотел ответить что-то в том же духе, но к ним подошел управдом.

— Добрый вечер. Все в порядке? — спросил он, глядя на Асбеста Поликарповича и Костю.

— Блюдем, — коротко ответил первый.

— Добрый вечер, — ответил Костя.

— Очень хорошо, что мы встретились, Константин. Я как раз хотел с вами поговорить. Если вы не очень заняты, зайдемте ко мне.

Костя посмотрел на швейцара.

— Вы не возражаете.

Тот пошевелил щеткой усов и скрылся за своим прилавком.

— Вот и отлично, — произнес Олег Игоревич. — Пожалуйста, сюда.

Они прошли в уже известный Косте кабинет. Сколько раз он являлся сюда со своими просьбами и жалобами. И вот, наконец, момент истины наступил — Олег Игоревич воздаст ему по заслугам и извинится за все неудобства, что они терпели, проживая здесь.

— Присаживайтесь, Константин. Честно говоря, я долго откладывал этот разговор, но больше не могу этого делать. Вы знаете, как я уважаю вас, но общественность негодует.

— Я вас не понимаю, Олег Игоревич, — ответил обескураженный началом разговора Костя. — Какая общественность?

— Вот видите. Вы даже не обращаете внимания на людей. «Какая общественность?» Это очень непростительно с вашей стороны, тем более учитывая специфику вашей будущей профессии. Ведь вы собираетесь служить обществу, если я не ошибаюсь, делать его лучше, очищать от нежелательных элементов?