ДМИТРИЙ ВАГНЕР - ВОСЕМЬ ВИНОГРАДНЫХ КОСТОЧЕК. Детективный роман о черной магии

Она вздернула брови и пригубила вино. Бокал в ее тонких белых пальцах казался наполненным чем угодно, только не вином.

Аарон взял листок, для вида пробежал глазами. В тексте часто мелькало название города – Санкт-Петербург – город, в котором родился будущий российский президент. И где ни разу за время его правления, не произошло ни единого террористического акта.

– Когда вылет? – спросил он, не глядя на Норму.

– Тридцатого августа.

– Не рано? – спросил он. И догадался, о чем речь. – Саммит начнется пятого.

– Нормально., – сказала она. – Так я и задумала. Политика нас мало интересует. Обживешься и попробуй почувствовать настроение в обществе. Уверена, многие, если не все, с трудом понимают, зачем они эту встречу затеяли. Говорят, район близ Константиновского дворца оцеплен полицией, а люди, чтобы попасть домой, стоят в очередь на КПП; каждый день по утрам опаздывают на работу. Напиши про все это, как ты умеешь. Передай эмоциональный фон, взгляд простых людей, стоящих у подножия Олимпа в надежде понять почему, когда боги пируют, сверху вместо золота и еды падают камни.

– Понятно, – сказал он и сложил листок вдвое. – Красиво сказано. Я украду для репортажа?

– Бери, – ответила Норма. Ее губы оставались неподвижны, но ямочки на щеках выдали чувства суровой леди. – Мне все равно без надобности.

Они посмотрели друг на друга, как два компаньона, идеально дополняющие друг друга. Образное мышление Нормы Абрамс было предметом зависти среди пишущей братии, у всех, кроме него. Аарон и главный редактор «Инсайда» изобретали метафоры с непосредственностью детей, скорее для удовольствия, но никак не ради красного словца. Для него и для нее талант являлся не капиталом, а индикатором людей «своего круга».

«Если бы не симпатия, поездка на саммит могла достаться кому-то другому, – подумал он. – И, если эта ментальная близость держится на столь тонком родстве, как художественное воображение, как долго она протянет?»

Аарон помнил, что бывает, когда рядовой сотрудник попадал в немилость Норме Абрамс.

И ему стало грустно.

Какова вероятность, что это случится с ним?

Норма Абрамс прочитала грусть на его лице, сложила руки на груди и посмотрела из-под полуопущенных век.

Она спросила:

– Ты не рад? Мне казалось, мужчине вроде тебя полезно развеяться, сменить обстановку.

– Наоборот, – ответил Аарон, – я должен сказать, спасибо. Мне, вроде как повезло.

Последние два слова вовсе не требовалось произносить, но кроме прочего Норма Абрамс ценила откровенность и платила за нее сполна.

– Ясно, – сказала она. Стальной блеск в ее глазах смягчился, она задумалась, с едва заметной улыбкой скользнула взглядом в сторону, словно прочла его мысли. – Надеюсь, юноша, когда потребуется, Вы отложите сердечные дела, чтобы посвятить себя работе.

Она высвободила одну руку и протянула ее, чтобы взять бокал со стола, поднести его к губам и пригубить то, что в нем плескалось. Ее левая рука все также обнимала грудь, затянутую в черную ткань.

– Ведь правда, да?

– Да, – ответил Аарон. – Обещаю.

– Вот и хорошо.

– Это все? – спросил он.

– О, да, мой милый, – она потянулась к блюдцу, прицелилась зубочисткой в россыпь кубиков сыра. Прядь белых волос выбилась у нее из-за уха. Теперь Норма Абрамс напоминала ему персонажа фильма по мотивам компьютерной игры, чье имя вертелось на языке, но он оставил это сравнение при себе.

Он встал и вышел из кабинета.

Когда на столе, среди бумаг заверещал телефон, Аарон все еще думал о сегодняшнем вечере, о кольце с бриллиантом. Боролся с искушением достать, поделиться радостью до того, как она случится. Две с половиной недели – удивительно, как оно не прожгло дырку в кармане. Гудение вибровызова напоминало жужжание крупной мухи в спичечном коробке. Номер звонящего определился, но без имени, поскольку не был записан в память телефона.

С незнакомых номеров часто звонили спамеры с предложением всякой дряни. Они всегда звонили не вовремя, всегда заставали врасплох, как будто знали, что ты погружен в размышления и, как следствие, наиболее беззащитен.

– Черт с тобой, – он нажал зеленую кнопку. – Слушаю.

– Ари, привет, – сказали на том конце.

Именем «Ари» его называли близкие, включая родителей. Таких людей Аарон мог бы по пальцам пересчитать. Он узнал голос и тут же сообразил, почему звонок не высветил имени. Когда в друзьях числилась семейная пара, он заносил в записную книжку лишь одного из них.