Array Коллектив авторов - Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник)

«Этот пес умер так же, как Сэнди», – подумала Лавди, обшаривая все вокруг в поисках орудия убийства.

Она искала, пока совсем не стемнело, после чего, держась все той же петляющей тропки, вышла к конюшням и оттуда вернулась домой.

Тем вечером Лавди легла спать, так и не поговорив ни с кем в доме, за исключением дворецкого и кухарки. Однако следующим же утром, во время завтрака, ей представился мистер Крейвен. Это был мужчина приятной внешности, хорошо сложенный, с трогательно печальным взглядом. Стоило ему войти, как Лавди поразилась его энергией, не вязавшейся с образом пожилого человека. Мистер Крейвен попросил прощения за отсутствие своей жены и за то, что не встретил мисс Брук вчера. Затем он велел ей угощаться без стеснения, чувствовать себя как дома, и порадовался, что теперь у него есть помощница.

– Надеюсь, вы понимаете, какой значительной – колоссальной важности! – работой я занят? – добавил он, опустившись на стул. – Она останется в веках. Только человек, который, как я, изучал сравнительную филологию на протяжении тридцати лет, способен оценить величие поставленной передо мной задачи!

Произнеся это, он внезапно сник, съежился на стуле, прикрыв глаза рукой, в той же позе, в которой Лавди видела его ночью. Казалось, он совершенно позабыл, что перед ним стоит завтрак, а за столом сидит гость.

Вошел дворецкий, неся еще одно блюдо.

– Вы лучше завтракайте, – шепнул слуга Лавди, – а то он может еще час так просидеть.

Поставив блюдо перед хозяином, дворецкий сказал, пытаясь вывести того из задумчивости:

– Капитан все еще не вернулся, сэр.

– А? Что? – Мистер Крейвен на миг отнял руку от лица.

– Капитан, сэр, – повторил дворецкий. – Ваш черный ретривер.

Взгляд мистера Крейвена стал еще более проникновенным, чем раньше.

– О, бедный Капитан! – пробормотал старик. – Лучшая собака, которая у меня когда-либо была.

И он снова обмяк на стуле, прижав ладонь ко лбу. Дворецкий предпринял еще одну попытку расшевелить его.

– Мадам прислала вам газету, сэр! – прокричал он почти в самое ухо своему хозяину. – Она полагает, вам будет небезынтересно прочесть ее.

С этими словами дворецкий положил утреннюю газету на стол.

– Будь оно проклято! Оставьте ее здесь, – раздраженно ответил мистер Крейвен. – Глупцы! Болваны, вот вы кто такие! Своими банальностями и пустыми расспросами вы сведете меня в могилу раньше, чем я закончу работу!

И он снова закрыл глаза, утратив интерес к окружающей его реальности.

Лавди продолжила завтрак. Она придвинулась ближе к мистеру Крейвену, так, чтобы газета, лежавшая справа от него, оказалась между их тарелками. Газета была сложена таким образом, чтобы привлечь внимание читателя к конкретной колонке.

Часы в углу комнаты громко, с хорошим резонансом пробили, указывая время. Мистер Крейвен встрепенулся и протер глаза.

– А? Что? – спросил он. – Мы за столом? Это завтрак или обед? – Он недоуменно огляделся и уставился на Лавди. – А вы кто такая? Что вы здесь делаете? Где Нина? Где Гарри?

Лавди начала объяснять, и постепенно память вернулась к нему.

– Да-да, я помню, – промолвил он, – вы приехали оказывать помощь в моем важнейшем исследовании. О, вы знаете, вы должны помочь мне выбраться из тупика. Вы увлекаетесь, я помню, мне говорили, некоторыми темными местами в сравнительной филологии. Хорошо, мисс… мисс… Я забыл, как вас зовут; расскажите-ка мне, что вы знаете о базовых звуках, общих для всех языков. Ну же, сколько вы их выделяете – шесть, восемь, девять? Нет, мы не будем обсуждать это здесь; все эти чашки и ложки меня отвлекают. Пойдемте в мою берлогу на другом конце дома; там тишина и покой.

Не обращая внимания на то, что его завтрак остался нетронутым, мистер Крейвен вскочил со стула, схватил Лавди за руку и потащил прочь из комнаты, а потом – по длинному коридору, ведущему к его кабинету в южной части дома.

Но когда они очутились там, его живость довольно быстро иссякла.

Он усадил Лавди за письменный стол, поинтересовался, какие перья она предпочитает, и положил перед ней лист писчей бумаги. Потом устроился в своем кресле спиной к свету с таким видом, словно собирается диктовать.

Мистер Крейвен громко и четко произнес название своего научного труда, заголовок подраздела, порядковый номер и название главы, которая сейчас составляла предмет его исследования. Затем подпер голову рукой.

– Эти базовые звуки – просто какой-то камень преткновения. Как, каким образом можно представить звук агонии, чтобы он не являлся в то же самое время звуком ужаса? Или звук удивления, который не был бы отчасти звуком радости либо скорби?