Этим и ограничивались сведения о Рубене Розентале на тот день, когда Клуб Старой Богемии, переживавший далеко не лучшие дни, почел выгодным для себя организовать торжественный обед в честь столь состоятельного адепта клубных принципов. Сам я на банкете не присутствовал, однако один из членов клуба пригласил туда Раффлза, а уж он поторопился поведать мне о приеме, едва тот окончился.
– Это было самое необычайное представление, которое мне доводилось лицезреть, – объявил он. – Что касается именно субъекта – я, конечно, заранее приготовился увидеть нечто гротескное, однако и у меня буквально дух захватило. Начать с того, что на вид он – просто поразительный детина: росту – больше шести футов, грудь – как бочонок, огромный крючковатый нос, шевелюра же с бакенбардами – наиярчайшего рыжего цвета, какой только можно себе вообразить. Пил как пожарная машина, а напившись, произнес спич, который я не пропустил бы и за десять фунтов. Жаль только, тебя там не было, друг мой Банни.
Я уже и сам начинал об этом сожалеть: Раффлза ни в коей мере нельзя было назвать человеком легковозбудимым, а сейчас он был возбужден как никогда. Уж не последовал ли сам примеру Розенталя? Это предположение, конечно, шло вразрез со всеми моими познаниями о природе А. Дж. Раффлза, однако такой внезапный полуночный визит – всего лишь, чтобы поведать о том, как пообедал в клубе, – мог, полагаю, служить мне некоторым оправданием.
– И что же он сказал? – рассеянно поинтересовался я, пытаясь проникнуть в скрытую истинную причину его прихода и теряясь в догадках, в чем она могла бы состоять.
– Что он сказал! – воскликнул Раффлз. – Легче перечислить, чего он не сказал! Он похвалялся своим возвышением, хвастал богатствами и крыл общество на чем свет стоит: и за то, что, дескать, его принимают только из-за денег и за то, что пренебрегают им – ясное дело, исключительно из зависти, что их у него такая прорва. Потом бросался именами, причем с самой что ни на есть очаровательной вольностью, и божился: именно на таких, как он, держится величие старушки-империи – при всем уважении к присутствующей Старой Богемии. А в доказательство тыкал в огромный бриллиант у себя на манишке мизинцем, украшенным другим таким же камнем: мол, кто из наших надутых принцев сможет похвастать такой парой? Камни и вправду были превосходные, с необычным пурпурным оттенком – сразу видно, сто́ят немыслимых гор денег. По крайней мере, старина Розенталь клятвенно заявлял, что не расстался бы с ними и за пятьдесят тысяч, а затем требовал доложить ему, где еще найти человека, который бы разгуливал с двадцатью пятью тысячами на груди и еще с двадцатью пятью – на пальце. Нет такого человека! А если бы и был, у того пороху бы не хватило выйти с ними на улицу. А у него – хватает, и сейчас он расскажет почему! И прежде чем ты успел бы выговорить «Джек Робинсон», выхватил откуда-то огромный револьвер!
– Но ведь не за столом же?
– За столом! Посреди собственной застольной речи! Однако это еще ничего по сравнению с тем, что он намеревался делать дальше. Он настаивал на том, чтоб ему позволили пулями выбить свое имя на стене – в таком случае, мол, мы увидим, почему он не боится расхаживать повсюду, обвешанный бриллиантами. Тогда горилле Первису, его наемному телохранителю-боксеру, пришлось буквально силой урезонивать хозяина – до тех пор, пока тот не оставил свою затею. Несколько мгновений у нас царила настоящая паника: один парень возносил молитвы, укрывшись под обеденным столом, все официанты разом бросились к нам, чтоб унять этого субъекта.
– Поразительно гротескная сцена!
– Да, вполне – но я бы предпочел, чтоб они позволили ему ни в чем себе не отказывать и уж пойти до конца. Он ведь просто сгорал от желания продемонстрировать нам, как может сам позаботиться о пурпурных бриллиантах. А что касается меня, Банни, мне очень не терпелось посмотреть на это.
И Раффлз склонился ко мне, медленно расплываясь в лукавой улыбке, которая наконец-то открыла истинную цель его прихода.
– Ты сам, что ли, задумал их украсть?
Он пожал плечами.
– Признаю́, звучит ужасно банально. Но ты прав, я полон решимости прикарманить эти камушки! Если уж начистоту, я давненько о них подумывал: просто невозможно постоянно слышать об этом типе, о его горилле-боксере и бриллиантах, и не почувствовать, что несомненно обязан попытаться их увести. Однако если уж дело дошло до размахивания револьвером и практически вызова всему миру, то выбора вовсе не остается. Меня буквально вынуждают это сделать! Мне было суждено услышать такой вызов, Банни, и я обязан его принять. Жаль только, не хватило мне духу сказать ему это прямо там, на месте.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу