Андрей Троицкий - Суд Линча

Через минуту он остановился под люстрой, скрестив руки на груди, уставился на Леднева.

– Первый раз вижу такого идиота, – Виноградов затряс головой. – Сколько живу, не предполагал, что подобное может существовать в природе. Ему дают зеленый свет – только снимай. И главное, деньги есть. Именитые режиссеры, не могут доснять ленту, да их весь киношный мир знает, так вот, они не могут довести до конца работу, потому что этого не хватает, – он потер друг о друга большой и указательный пальцы. – А этот… Да если кто узнает об этом, тебя всю оставшуюся жизнь будут принимать за сумасшедшего. Тебя все считали везунчиком, а теперь станут пальцем тыкать: видите сумасшедшего?

Леднев кивнул, в компании Виноградова он всегда быстро утомлялся.

– Вот что мне интересно, если ты не собираешься делать этот фильм, как же Надя? – не отставал Виноградов. – Как же она? Ты наобещал ей семь бочек, по всей Москве раззвонил о своей находке, о будущей её роли и всякое такое, а теперь задний ход даешь.

Леднев встал, открыл пошире балконную дверь, выгоняя застоявшийся табачный дым и скверный тошнотворно-сладкий запах одеколона, которым пользовался Виноградов.

– Извини, мне надо собираться. А Надежда… Понимаешь, этой ролью она не сделает себе имени.

– Хорошо. Я ухожу.

– Ладно, ступай.

Виноградов уже вышел в прихожую, открыл замок и потянул дверь на себя.

– Сказал бы я, Иван, кто ты есть после всего этого, – он переступил порог. – Когда-то, сегодня еще, ты был мне другом…

Петр Филиппович Чикин выглянул через кухонное окно своей квартиры во двор и зевнул. Тронутые первой предосенней желтизной деревья, темные клочковатые тучи на небе, сеющие мелкий дождь на асфальт, на прижавшиеся друг к другу автомобили внизу, у подъезда. Чикин открыл форточку, разгоняя остатки утренней дремоты, сделал несколько глубоких вдохов и потянулся. «Не осень ли наступила раньше времени?» – спросил себя Чикин. Наверняка сегодня в Москве возрастет число случаев суицидов. Для сведения счетов с жизнью самоубийцы выбирают ненастные дни. Да, в этом есть своя логика. В такую погоду жить не хочется, не то что работать, подумал Чикин, но тут же отогнал эту мысль. Дела в предстоящий воскресный день предстояли вовсе не обременительные, скорее приятные.

Сычев обещал заехать в начале десятого, намекнул на какую-то насыщенную программу. Сперва, как всегда, обязательная часть: осмотр нового сычевского приобретения, особняка в центре. На этот случай Чикин уже приготовил несколько лаконичных емких комплиментов, которые наверняка хочет услышать хозяин: неотразимо, колоссально, просто фантастика… С комплиментами можно и переборщить, ничего страшного.

Там, в особняке, самое удобное место для расчетов. На нынешней неделе Петр Филиппович помог Сычеву отвоевать у строптивого директора завода под склад большой ангар из сандвич панелей, прекрасный чистый ангар с вентиляцией на охраняемой заводской территории. Для этого пришлось съездить на место и поговорить с директором один на один, в таких делах пользоваться телефоном – только все портить. Директор уступил, не упирался, как баран, быстро сообразив, какие люди стоят за Сычевым и просят за него. Значит, сегодня Чикин может рассчитывать на гонорар, весьма приличный гонорар.

Итак, нужно похвалить особняк, получить с Сычева все, что причитается, далее обед в хорошем ресторане, плотный и сытный обед, а вечером можно поимпровизировать. Баня, например. У Сычева хорошая баня для своих. Это один из вариантов. Можно отправиться за город, гульнуть на природе. Чикин посмотрел в окно и решил, что поездка на природу в такой дождь – самое идиотское решение проблемы досуга. Доев первое яйцо и полбутерброда, Чикин поднял глаза от тарелки. В дверях кухни в длинном стеганом халате стояла жена Татьяна Семеновна.

– Ты что это в такую рань поднялся?

– Забыл предупредить, – Чикин постучал тупым концом яйца о стол. – Нужно одно мероприятие провернуть. Сычев просил.

– Сычев этот только и умеет, что просить, – проворчала Татьяна Семеновна и присела к столу. – Просит, просит… Сколько ты помогал ему? Сколько сделал для него?

Чикин сделал попытку перевести разговор в другое русло. Он считал неосторожными, даже опасными, откровенные разговоры с женой о денежных счетах между мужчинами. Долог женский язык. Да и перед глазами полно примеров, когда бывшие любящие друг друга супруги вдруг становятся самыми злыми врагами. Эти примеры Чикин всегда вспоминал, когда жена настаивала на деловом разговоре с ним. Нет уж, лучше промолчать. Нутром Петр Филиппович понял, что жена поднялась в самом недобром расположении духа, и сейчас на кухне вяло разгорается очередная ссора.