Сергей Сидорский - Власть оружия

— Ах ты, бедненький! И с горя ты решил напиться?

— Я выпил совсем немного. Всего две рюмки. Просто я плохо переношу алкоголь. Ты же знаешь.

— Зачем же ты пил?

— Если бы ты видела столько насилия и крови, сколько довелось видеть мне за последние дни, ты бы не задавала подобных вопросов!

— Но ты ведь сам выбрал свой стиль жизни! На что же ты теперь жалуешься?

— На свою судьбу! А сейчас дай мне побыть одному!

Жена Зорина придвинула к себе стул и села.

— Дорогой мой, когда ты женился на мне, ты постоянно твердил, что умираешь от одиночества. Так вот, я не позволю тебе умереть!

Зорин издал нервный смешок.

— Хорошо, я согласен съесть все, что ты приготовила. Ты удовлетворена?

— Нет, вы только посмотрите на него! Он делает мне одолжение тем, что соглашается съесть мою еду! — жена Зорина сложила руки и возвела их к небу.

— Я могу и не есть, — оскорбленно заметил Зорин.

— Естественно, ты можешь и не есть! Ничего другого я и не ожидала от тебя услышать! Что еще можно услышать от мужчины, который позволяет себе разговаривать с женой подобным тоном!

— А каким тоном я должен с тобой разговаривать?

Она посмотрела на него взглядом, полным сочувствия.

— Бедняга! К шестидесяти годам ты, наконец, задался этим вопросом?

— Мне нет и сорока! — резонно возразил Зорин.

— Не имеет никакого значения, сколько тебе лет!

— Как это не имеет? А что, в таком случае, имеет?

— Моя жизнь. Я не позволю тебе ее ломать!

— И в чем, интересно, это проявляется?

— Я вынуждена стоять у плиты, сама мыть посуду и еще выслушивать после этого от мужа, что ему не нравится моя еда!

— Я не сказал, что мне не нравится твоя еда!

— Хорошо, ты это не сказал. Почему же тогда ты отказываешься ее есть?

— Мне кажется, я уже ответил на твой вопрос!

— Это обычные отговорки! Наверняка домработница уже успела тебе обо всем доложить! Но, уходя, эта идиотка даже не предупредила меня, как пользоваться плитой!

— Но это же твоя плита, а не ее. Кому, как не тебе, знать, как ей пользоваться?

— Ты повторяешь ее слова! И после этого ты еще будешь утверждать, что не разговаривал с ней?

— Какая разница, разговаривал я с ней или нет?

— Вот видишь! Ты сам косвенно признал мою правоту!

— Твою правоту… — Зорин уже ничего не понимал. — Умоляю, скажи, ради чего, собственно, ты затеяла весь этот разговор?

— Зачем? — она пристально посмотрела на него и вдруг расплакалась. Боже! И после этого я еще живу с этим человеком? Ты же совсем не понимаешь меня! Совсем! — она вскочила и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

Зорин проводил жену задумчивым взглядом, затем встал и заглянул в духовку. В глубине ее лежала черная, как ночь, утка.

По возвращении домой Петр Лаврентьевич Нистюк принял душ и поужинал, затем забрался в кровать с томиком Борхеса в руках. С некоторых пор Борхес стал его любимым писателем, хотя он многого и не понимал в нем. Произошло это вскоре после того, как Нистюк прочитал несколько романов современных авторов. Так уж получилось, что после них к нему в руки попал именно Борхес. Если бы это были Сартр или Камю, или даже Джойс, наверное, он полюбил бы и их.

В девять позвонил Саша. Сначала Нистюк несказанно обрадовался, услышав его голос, но вскоре чувство радости уступило место настороженности, а затем и вовсе страху. Как он понял, Саша впутался в какую-то темную историю и просил о помощи. Нистюк медлил с ответом. Какую помощь он может оказать? Едва ли он уже на что-то способен.

Саша был на грани срыва, и это нельзя было не почувствовать.

— Поймите, Петр Лаврентьевич, если бы мне было к кому обратиться, я бы никогда вам не позвонил!

— Во-первых, не выкай и не называй меня по имени-отчеству! А, во-вторых, почему бы тебе и не обратиться ко мне?

На другом конце линии Саша заплакал.

— Спасибо! Я знал, что вы мне обязательно поможете!

В Нистюке на мгновение шевельнулась жалость, но тут же сменилась чувством самосохранения. А это чувство ему подсказывало, что лучше ни во что не вмешиваться.

— Ну, я пока еще ничего не обещал, — робко возразил он.

— Пожалуйста, Петр Лаврентьевич! Если вы можете мне помочь — сделайте это. Когда-нибудь я обязательно с вами рассчитаюсь!

Нистюк надолго задумался. Прежде всего, он так и не услышал, что же от него требуется. Если схватиться с кем-либо не на жизнь, а на смерть, то, пожалуй, здесь от него мало пользы. И Саша не может этого не понимать. А если дело в деньгах, то, увы, за свою жизнь он так ничего и не скопил. Получается, он ничем не может помочь молодому человеку.