Сергей Сидорский - Осознание ненависти

Качнувшись из стороны в сторону, машина медленно съехала с автострады на поросшую травой грунтовую дорогу. Далеко впереди чернел лес. Водитель сощурил глаза, словно просчитывая расстояние, которое ему еще предстояло преодолеть, затем с тревогой посмотрел на небо. Огромные грозовые тучи, подгоняемые порывами ветра, мчались с севера на юг. Быстро темнело. От духоты перехватывало дыхание. Мужчина расстегнул воротник рубашки, носовым платком вытер лоб и прибавил газу. Лес приближался стремительно, водитель уже различал контуры деревьев.

Внезапно все потонуло во мгле. Мелькнула молния, после чего раздался оглушительный раскат грома.

Александр Холмов, молодой, уверенный в себе мужчина лет двадцати семи, сбросил скорость и, включив фары, повернулся к своей спутнице.

— Не беспокойся, Женя, скоро приедем. Если верить карте, мы в семи-восьми километрах от этого дома.

Женя Никонова, молоденькая женщина с приятными чертами лица и длинными белокурыми волосами, сжалась в комок.

— Мне страшно. Уже почти девять часов, сейчас начнется гроза. Зачем ты послушался Маркина и поехал сюда? Что такого особенного в этом доме? Ты даже не знаешь, где он находится! А вдруг мы сбились с пути? Куда, по-твоему, ведет эта дорога?

— Маркин — знаток этих мест. Он уверял меня, что в этом старом доме можно хорошо отдохнуть, побыть вдали от людей. Он сам отдыхал здесь в прошлом году и остался очень доволен. Впрочем, если дом тебе не понравится, мы сможем остановиться в гостинице, она совсем рядом, в трех километрах от того места.

— Я не знаю понравится мне дом или нет. Но ты-то почему его выбрал?

— Дом очень старый, уединенный и таинственный, со всех сторон окружен лесом. К западу от него — горы, и до моря рукой подать. Мы будем ездить туда на машине когда захотим.

— Ну что ж, может быть, и в самом деле мы проведем там две чудесные недели. В конце-то концов все зависит от нас! Во всяком случае, появятся новые впечатления. По утрам будем ходить в лес, днем развлекаться, а вечерами… Я захватила с собой два новых платья. Ты их еще не видел, надеюсь, тебе понра… — Женя замолчала на полуслове, но, очевидно, сама не заметила этого, погрузившись в мечтания. Лицо ее в эту минуту светилось счастьем. — Я так хочу, чтоб ты подольше был со мной! — неожиданно продолжила она. — Особенно в этом старом доме. Пусть все считают, что мы…

Холмов многозначительно хмыкнул.

— Да, да. Чтобы не было кривотолков, я всем буду говорить, что мы муж и жена. — И, протянув руку, он включил радиоприемник.

Кровь отлила от лица Жени, но она попыталась улыбнуться.

— Я считала, что после поездки мы действительно…

Холмов убавил звук.

— Ты что-то сказала?

— Да. Почему ты назвал таинственным этот дом? — произнесла она упавшим голосом.

— Не знаю. Маркин сказал, что третий этаж дома давно пустует и его почему-то не обустраивают. Может быть, у хозяев нет денег, или же…

— …там обитает привидение, — закончила за него Женя. — Признайся, ты выбрал этот дом по этой причине?

— Не нагнетай, прошу тебя, — очень серьезно произнес Холмов и перевел взгляд на дорогу. — Во всяком случае, пока.

Женя недоуменно посмотрела на него, затем отвернулась, нервно закусив губу. Ей стало совсем не по себе.

Сверкали молнии. Усилился ветер. На лобовое стекло упали первые капли дождя.

Наконец машина въехала в лес, в непроглядную тьму. Деревья, выстроившиеся вдоль дороги, раскачивались из стороны в сторону и в тусклом свете фар отбрасывали на землю неровные тени. Ветер усилился, с жутким воем в окна машины полетели сухие листья, пучки травы, ветки деревьев. И вдруг хлынул ливень.

Женя вздрогнула и схватила Холмова за руку. Тот мягко погладил ее ладонь, притормозил и включил «дворники»

— Ну что ты, что ты, все хорошо! Не бойся! Я рядом.

Она благодарно улыбнулась, отпустила его руку и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Но через секунду опять вздрогнула — невдалеке ударила молния, и оглушительный раскат грома так напугал Женю, что она невольно вскрикнула. Холмов привлек ее к себе и обнял за плечи. Так они и просидели несколько минут, пока ливень не стал затихать. Тогда Холмов снова завел мотор и очень медленно тронул машину с места. Нервозность Жени, казалось, прошла. Она сидела, облокотившись на дверцу, и внимательно следила за дорогой. Холмов ехал очень осторожно, но если бы не его первоклассное умение водить машину, наверняка застряли бы в размытой дождем глинистой почве. И все же вскоре он вынужден был остановиться — дорога раздваивалась. Холмов включил в салоне свет и, разложив на коленях карту, попытался определить, в каком направлении следует двигаться дальше. Развилка не была обозначена на карте, и Холмову пришлось самому просчитывать маршрут.