Анжелика Лавицкая (Dead Moon) - Дом, в котором жила бы Эля

– Заслужить смерть от рук Эльки? – я переспросила, надеясь на продолжение разговора, но Шаман только помахал мне рукой, не оборачиваясь, следуя к калитке.

Говорить мне больше было не с кем. Снег меня почему-то начал избегать, тут же находил себе дела, стоило мне только подойти к нему, а Эля вела себя так, словно ничего не случилось. Не говоря уже о Вене… Вена и Сабля, как обычно, сидели на кухне, донимая Китю разговорами о Снеге. Несколько дней назад я случайно услышала обрывок разговора, и мне хотелось вмешаться, но я понимала, что Сабля и Вена не станут меня слушать.

– Да брось, быть того не может, – смеялась Сабля. – Вы не спали? Никогда? Может, скажешь, что ты всё ещё девственница?

– Мы просто спали рядом, – Китя готова была заплакать, голос её срывался, – и хватит спрашивать меня об этом!

– А то что? Пожалуешься Эле? – к Сабле присоединилась и Вена. – А что, если она нас попросила наконец-то избавиться от тебя?

– Она не может! – Китя была похожа в тот момент на маленького ребёнка, которого во дворе обижают старшие.

– Ты сама-то себе веришь? Сколько раз ты участвовала в подобных изгнаниях? Теперь настал твой черёд! – не унималась Вена.

– Она не может! – снова повторила Китя.

Мне хотелось кричать вместе с ней. Эля не может. Не может. Не может!

Верить в слова Снега о том, что когда-то Эля и Китя доводили людей, пришедших в этот дом, едва ли не до самоубийства – мне никогда не хотелось. Вечером, конечно, все эти рассказы вспоминались и не давали заснуть: я представляла себя на месте того парня-инвалида, которому пришлось уползать из дома под всеобщие крики «Свали! Свали!».

Снег говорил, что у парня не было ног, Эля подарила ему коляску, но однажды этот парень просто отказался делать что-либо по дому, потому у него забрали подарок и выпроводили из дома – так им велела поступить Эля. Потом я представляла себя на месте девчонки, которой и вовсе негде было жить, а Китя привела её в дом. Однако стоило этой девчонке стать ближе к Эле, Китя мигом уличила беднягу в том, что она может только есть и спать, а для дома ничего не делает. Девочка по имени Мышь сцепилась с Китей в драке, утверждая, что она пыталась помочь, и если верить Снегу – действительно, пыталась. Эля выгнала Мышь, назвав неблагодарной оборванкой. Мышь через два дня, как говорит Снег, нашли мёртвой в лесу.

– Только Эля знает этот лес, – говорил Снег.

– Если знает, почему не спрятала труп? – мне хотелось его подловить на вранье, но, похоже, он говорил правду.

– Чтобы похоронили по-человечески, – ответил он так, словно я не понимаю этой элементарной вещи. – Эля сама нас отправила, якобы у нас кончились дрова, и пора бы заготовить, пока она не закажет в городе машину. Только вот дров в сарае было столько, что хватило бы ещё на три таких дома. Мышь мы нашли на дереве, она якобы повесилась – Мент нас уверял именно в этом. Тебе же наверняка приходил в голову вопрос: что в этом доме делает мусор? – Снег наклонился ко мне, очевидно, пытаясь понять по глазам – приходила мне такая мысль в голову или нет.

– Да, приходила, – только слушать о том, что Мент покрывает Элю, мне не хотелось, мне вполне хватало его страшных историй, которые ночью превращались в кошмары.

Я не могу спать. Мне снится повешенная на дереве девушка, мне снится парень без ног, который пытается спастись от волков, но всякий раз в моем сне волков оказывается больше, и все они намного быстрее, чем он.

Может быть, Снег и придумывает, но вечером, когда ты понимаешь, что ничего не делаешь для дома, когда прокручиваешь в голове весь день, понимая, что с тобой говорят только Эля и Снег, а остальные либо игнорируют, либо, не скрывая своей ненависти, смотрят как на добычу – в страшные истории Снега верится всё больше и больше.

Мне страшно. Мне не хочется быть повешенной. Мне не хочется убегать от волков. Я уже столько пережила… Оставьте меня в покое.

Шаман

Чего уж точно не нужно было делать Мисс, так это подходить к Эльке вечером и задавать идиотские вопросы.

Вообще-то стыдно было нам всем, Эльку не надо было трогать, но мы не могли этого не сделать.

В план ССВ (Снега, Сабли, Вены) ко вчерашнему дню были посвящены все, кроме, разумеется, Эли и Мисс.

– Я напугал её до усрачки, она во всё верит, – последней придуманной Снегом историей стала история про Мышь.

Впрочем, история не совсем придуманная: девушку в самом деле нашли повешенной, но не Снег и не Мент, даже не Шатун, а Вий, который вечно шатается по лесу летом: ему дома скучно. Зато в тот день ему скучать не пришлось: прилетел в дом как ошпаренный и давай орать о том, что Мышь убили. Мы и думать о ней забыли к тому времени, она ж сама свалила, честно говоря, потому что мы все, цитирую: «ленивые уроды, которые сдохнут в этом доме». Что ж, она сдохла в лесу, и после того, как она назвала нас уродами – мне не было её жалко. Да и выглядела она по-уродски: синяя и опухшая; а Сабля закатила истерику, что похороны в этом доме не переживёт. Мент, конечно, мог всё устроить: отвезти, труп оформить, но Эля… Эля в этот день отправила Саблю в город на два дня, дав ей деньги на гостиницу. Сабля согласилась быстро, а мы быстро похоронили Мышь, даже устроили поминки, которые плавно перешли в обычную попойку. Утром о похоронах помнила только Эля, потому и попросила при Сабле об этом не говорить, так как Сабля оказалась в этом доме именно после похорон своей матери и с тех пор похороны на дух не переносит.