Анжелика Лавицкая - Как все. Стихи и рассказы

Редактор Вадим Засухин

© Анжелика Лавицкая, 2017

ISBN 978-5-4490-0632-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Они думали про себя: мы никогда не проигрываем. Просто однажды устали от рутины: она была так однообразна, как льющаяся из крана вода; из крана, который забыли выключить в ванной – и вот она лилась-лилась, перескочила на пол, затопила соседей, а теперь поднималась выше, чтобы затопить собой ещё и этих двоих.

Попытки вырваться из этого потопа предпринимались смехотворные: клуб по пятницам, тусовки на выходные – там эта вода, как считали они, не могла достать, и в эти часы они чувствовали себя свободными.

Правда, выдуманная свобода со временем перестала радовать: алкоголь больше не доставлял былое удовольствие, приходилось выпивать больше…

Больше, ещё больше.

Четыре дня в неделю она – уважаемый человек, знает всё и обо всём; он – тот ещё борец за справедливость (которую, кстати, редко удавалось найти, но он справлялся); а в остальные три дня – оба превращались в то, от чего в детстве тошнило, выворачивало наизнанку, и смотря на это (там, в далёком детстве), оба, хоть ещё и не были знакомы, говорили в голос:

– Со мной этого никогда не случится.

Вскоре три дня превратились в четыре. Потом в пять. В шесть. В семь…

В месяц.

В полгода.

А вода и не думала отступать: из-за сырости плесень и грибок сожрали стены, стала протекать крыша, тепло сменилось холодом – комната погрузилась во тьму.

Она уже не была уважаемой, но всё ещё знала всё и обо всём; он уже не добивался справедливости, так как знал (всегда знал!), что это – понятие относительное: её нет, и она есть.

Тёмными тенями они бродили по своим комнатам, вползали в кухню, и только белые просветы рассыпанного на стол порошка могли их оживить и одновременно уничтожить; особенно когда его перестало хватать: она могла вцепиться ему в лицо своими острыми ногтями, чтобы вырвать у него из-под носа эту полоску белизны; он мог оттолкнуть её так, чтобы она встретилась со стеной, видимо, рассчитывая, что тьма, в которую погрузилось их убежище, – поглотит её раз и навсегда.

Внезапно пропала и белизна: она перестала появляться, её неоткуда было взять, знакомые, которые могли бы её достать, – вдруг пропали, забрав с собой последнюю надежду.

Она умоляла его достать и спасти их обоих, он в это время превращался в беспомощную выцветшую тень: слабее обстоятельств, но сильней той, которая просила о помощи.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Она зудила, как и его желание: найти и спастись, от этого он боялся стать ещё слабее, потому пока хватало сил заткнуть её – снова и снова отправлял её в стену, пока и эти силы его не покинули – в тот самый момент, когда она вдруг замолчала.

– Не оставляй меня! Слышишь! Не оставляй!

Он тащил её к окну, надеясь снова увидеть её лицо – лицо человека, той, которая всегда была рядом, а не той тени, в которую она превратилась вместе с ним.

В окно уже рвался рассвет. Как же они оба когда-то давно любили встречать рассвет: предрассветная прохлада, розовеющее небо, гаснущие далёкие звёзды, ожидание появления самой яркой, самой долгожданной звезды, которая рассеет тьму.

Она дышала. Он усадил её на подоконник и присел рядом – так они всегда делали, пока не превратились в тени. Она открыла глаза и отвела взгляд к окну.

– Сегодня наступило двадцать шестое?

Он хотел было посмотреть на календарь, но в голове само собой всё посчиталось – двадцать шестое.

– Да, – ответил он, облегчённо вздыхая и закуривая: она его не оставила.

– День борьбы с наркотиками, – усмехнувшись, сказала она, не отводя взгляда от неба за окном.

– Они победили, – опустив голову, ответил он.