Татьяна Устинова - Селфи с судьбой

– Я не понимаю, что происходит, – сказала Ангел. – Зоя Семёновна задушила ту тётку?!

– Нет, нет, не беспокойся. Она никого не душила. И Матвей Александрович тоже никого не душил. Но Зоя Семёновна вбила себе в голову, что за время её отсутствия – а она бегала за ковром для Лилии Петровны – Матвей Александрович спустился со второго этажа, задушил почтенную даму и вернулся к себе отдыхать от содеянного. В этом нет никакой логики, и это решительно неправдоподобно, но Зоя Семёновна убедила себя в этом и сейчас, видишь, продолжает настаивать.

– То есть никто не виноват? – уточнила Ангел с облегчением.

– Из здесь присутствующих? Нет, не виноват. Зоя Семёновна защищает Матвея. А он защищает её.

Зоя обеими руками взялась за голову. Посидела так немного, а потом спрятала лицо в ладони.

– Он же был здесь, – пробормотала она невнятно. – Когда всё случилось, Матвей был здесь! Как я могла сказать?! Его бы тут же арестовали! Ему нельзя в тюрьму, никак нельзя. Он там погибнет.

– В этом как раз есть определённая логика, – согласился Илья. – Матвею в тюрьму нельзя, а вашему мужу-алкоголику – можно. Матвей там не выживет, а Виктор – выживет. Возможно, даже бросит пить. На свободу с чистой совестью!.. Можно сказать, вы совершили благотворительный акт.

– Я виновата, – согласилась Зоя. – Как я виновата! Мне этот грех до смерти не замолить. И жить с ним, и помирать с ним.

– Вы сами так решили.

– Как ещё решить-то? – устало спросила она. – Я вернулась, а Лилия Петровна с верёвкой на шее и… не дышит уже. Я к Матвею кинулась наверх, спрашиваю, что тут было?! А он молчит и смотрит. Я его трясти, водой поливать! Отвечай, говорю! Ну, он не в себе совсем. У нас день на день не приходится. То ничего, а то совсем… без памяти. – Она снова уткнулась в ладони. Говорить ей было трудно. – Я побежала вниз… Господи, помоги мне.

Илья Сергеевич вздохнул, и Ангел пошевелилась рядом.

– Вы сняли с мёртвой Лилии Петровны платок, выбежали на улицу. Дальше что?

– Вот и всё. Витька как раз мимо тащился. Поднимался от пристани. Он тамошний шалман очень уважает. Ну, конечно, на ногах не стоял. Увидел меня, заорал, что я стерва и жизнь ему испоганила. Он так всегда орёт!.. Я к нему подбежала и деньги сую, пятисотрублёвку, на, мол, только не ори! И платок этот ему в карман и запихнула. В куртку. Он и пошёл.

– Вы подождали, потом закричали, народ к вам побежал. Приехал Гошка-полицейский, вы ему сказали, что ваш бывший муж шатался возле магазина, пока Лилия Петровна была одна. К нему поехали, нашли в кармане платок и его забрали.

– Про Гошку-то вам откуда известно? – пробормотала Зоя Семёновна. – Кто вы такой?!

– Зоя ни в чём не виновата, – сказал Матвей негромко. – А я правда тот день совсем не помню. У меня бывают такие дни. Может быть, это на самом деле я… убил?..

– Нет, – заявил Илья Сергеевич твёрдо. – Не может быть.

Матвей посмотрел на него с надеждой.

– Почему ты уверен?

– Я не уверен. Я знаю.

– Я с того дня всё время думаю – вдруг я её убил? И боюсь. Как я боюсь! Нет ничего страшнее… страха. Я боюсь сойти с ума. Или я уже сошёл с ума? Ведь я мог сделать всё что угодно, я же ничего, совсем ничего не помню!..

– Ты бы со мной поговорил, – Илья опять стал смотреть в окно. – Я же тебя просил поговорить со мной!

– О чём? О том, что мне страшно?

– Слушай, – опять заговорила Зоя. На щёках у неё выступил лихорадочный румянец, и глаза загорелись, как при высокой температуре. – Слушай, парень. Ты уж скажи, пожалей ты нас, а? Матвей не убивал? Точно не убивал?

– Я нашёл в лесу возле старой дороги выброшенную записную книжку. Она принадлежит Лилии Петровне. Из неё вырваны страницы, довольно много. А рядом пенёк, такой жёлтый, не старый. А на пеньке следы пепла. Страницы вырвали и сожгли, и сделать это мог только убийца. Ваш любимый Матвей никак не мог после убийства оказаться в лесу, потому что он сидел на втором этаже и был не в себе. Всё очень просто.

Зоя и Матвей переглянулись.

Потом Зоя кинулась к Илье и стала целовать ему руки. Она кричала, слёзы лились из глаз, и всё хватала его. Он вскочил, загрохотал упавший стул. Ангел тоже вскочила, стала оттаскивать Зою и свалила с буфета медный чайник.

– Прекратите! Хватит! Матвей, забери её!..

– Зоя, остановись. Тише, тише. Нельзя так, Зоя!

– Не трогайте меня, Зоя Семёновна!

– Спаси-итель, – выла Зоя, – избави-итель!.. Я за тебя всю жизнь, всю свою жизнь молиться стану!.. Господа просить! Всю-у-у жизнь!..

Она кинулась к Матвею, обняла его и зарыдала.