Татьяна Устинова - Судьба по книге перемен

© Устинова Т.В., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

– Чья это свинья?! Граждане! Господа! Товарищи! Чья свинья?! Кто её привёл?

– …Где, где свинья?

– Батюшки светы, и правда!

– Уберите свинью от прилавка!

Знаменитая писательница Марина Покровская – в миру Мария Алексеевна Поливанова, – протиснулась поближе, очень заинтересованная свиньёй.

Небольшая толпа возле колбасного отдела волновалась, все заглядывали себе под ноги, шарахались и возмущались. Какой-то мальчишка попятился и чуть не упал.

– Кш! Кш!.. Пошла вон!

Полная дама в шляпке ввинтилась в толпу и спросила с жаром:

– Соловья поймали?

– Какого соловья! Свинья забежала!

Маня заподозрила неладное, присела на корточки и заглянула под прилавок.

…Так и есть!

– Волька! Ну-ка вылезай оттуда! Сейчас же!

Небольшая белая свинка хрюкнула, навострила уши, припала на передние ноги, поползла, выбралась на свет и оказалась собакой.

– Господи, – сказал кто-то из зрителей с весёлым изумлением.

– Вот уродство!

Маня покраснела и потащила Вольку за поводок.

– Это порода называется мини-бультерьер, – объяснила она невесть зачем и невесть кому. – Английская собака, в Оксфорде пользуется большой популярностью…

– Женщина, выйдите! – пронзительно приказала продавщица. – Вы что, слепая? На входе русскими буквами написано – с собаками нельзя!

– Мы уходим, уходим!

Маня вытащила слабо упирающегося Вольку на улицу и накинулась на него с упрёками.

Волька слушал. Длинная морда, и впрямь немного похожая на свиное рыло, выражала неискреннее раскаяние.

Вскоре Мане надоело ругаться, она затолкала в рюкзак покупки, взгромоздила его на плечи и широко зашагала по Невскому в сторону Мойки.

Мини-бультерьер, английская собака, популярная в Оксфорде, бодро трусил за ней.

…Вообще-то в Питере собакам и их хозяевам было намного вольготней, чем в Москве. Конечно, с ними никуда нельзя, им всё запрещено, как и везде, но это официально. А неофициально – питерцы против собак не возражали, а поэтому всё можно!..

Просто сегодня Волька на самом деле вёл себя как свинья!

Народу на Невском было полно – весёлые толпы праздношатающихся туристов. На мосту кричали зазывалы, приглашали кататься на теплоходах и катерах, лоточники торговали пластмассовыми Винни-Пухами, китайскими веерами и морскими картузами, экскурсия, прикрывая глаза ладонями от солнца, смотрела в сторону кафе «Вольф и Беранже».

И жара!..

Маня вздохнула.

Какая красота! Поехать бы сейчас в парк на Елагин остров. Туда тоже с собаками нельзя – с ними никуда нельзя, но можно! – и есть один вход, где никогда не бывает сторожа. Провести Вольку контрабандой, а там – гуляй не хочу!..

Но гулять Маня не могла, хоть и хотела.

Она должна помогать тёте Эмилии. За этим и приехала в Питер.

Маня с Волькой свернули на набережную Мойки, где было совсем тесно от людей и машин, и почти не видно речку, сплошь утыканную катерами и лодками, словно брошенный цветной ящик окурками, промаршировали мимо пышечной – решено было худеть, и никаких пышек, только стебель сельдерея, молодой редис и бобовые – и вскоре оказались во дворе старинного трёхэтажного дома.

Маня посмотрела на часы.

Десять сорок пять. Ровно в одиннадцать тётя Эмилия начинает приём, а Маня запаздывает с завтраком. Сейчас ей достанется!

– Мария! – воскликнула Эмилия, как только Маня, отдуваясь, распахнула дверь. – Где ты была?! Я уже подумала было, что ты отправилась на пароходе в Гельсингфорс!

– Какой ещё Гельсингфорс? – под нос себе пробормотала Маня, скидывая кроссовки. – Мы были на Невском в Елисеевском магазине, тётя. Там очередь.

– Если ты будешь так себя вести, мне придётся написать Вике и отправить тебя обратно в Москву!

Викой звали ещё одну Манину тётю, которая приходилась сестрой Эмилии.

Маня освободила Вольку от поводка, тот встряхнулся, и неторопливой рысцой побежал в сторону кухни. Тётя Эмилия посторонилась.

– Что за ужас эта собака, – сказала она в сотый раз. – Зачем ты её завела? Кто тебе разрешил?

Эмилия обращалась с Маней так, словно племяннице было двенадцать лет и она вступала в сложный переходный возраст. На самом деле Мане давным-давно исполнилось тридцать пять, она писала романы, которые – вот чудо! – издавали и читали, подрабатывала на радио, давала интервью, состояла в жюри разнообразных конкурсов и фестивалей и считалась главой семьи, состоящей из двух тётушек, Маниного кавалера Алекса Шан-Гирея и самой Мани.