Татьяна Устинова - Селфи с судьбой

– Кто такой Пётр Артобалевский?

Она выложила сало на хлеб, добавила хренку и откусила. Подцепила с тарелки огурец и тоже откусила.

– Смотри, – сказала она с набитым ртом. – Пётр Артобалевский великий киношный продюсер. Его знают все нормальные люди. Он не только муть снимает для старпёров и жиртрестов, но и человеческое кино. Ты чего, фильмов не смотришь?

Илья налил в лёд немного воды – она еле слышно зашипела и стала стрелять крохотными каплями, – глотнул и сказал, что нет, кино он не смотрит.

– Нет, всякий примитив про любовь он тоже снимает, но ему прощают, правда. Он в Каннах недавно первую премию взял. Режиссёров всегда первоклассных приглашает, актёров неизвестных берёт. Не тех, которые в ящике всех переиграли, а настоящих, талантливых. Короче, нормальный чувак, профессионал. Ты правда кино не смотришь?

– Английские детективы смотрю иногда, – признался Илья.

– И вот этот фильм не видел, где священник приезжает в глухомань, вообще в полную жопу? Там все спились давно, а деревню цыгане держат, наркота, все дела. Он там чего-то служит, служит, а потом его подставляют, обвиняют в педофилии, ну, судят, и на зоне уголовники его убивают. Хороший фильм.

– Кино про попов я не люблю.

– Да это не про попов, а про философию, – объяснила Ангел, хрустя огурцом. – Про несовершенство мира. Понимаешь, он же приезжает служить. Он всем помогает, мечтает изменить жизнь, он скотов хочет сделать людьми. А скоты не хотят меняться. Им и так отлично! И они его предают, понимаешь?

Илья ещё попил воды.

– Предать могут друзья, – заметил он. – Союзники. Никак не скоты. Впрочем, это совершенно не важно. Пётр Артобалевский продюсер этого гениального кино, так?

Она кивнула.

– Он вообще не очень светится, только в жюри каких-нибудь и на красных дорожках.

– Должно быть, его тоже премировали путёвкой в Министерстве культуры.

– Какой путёвкой?!

– В наш Дом творчества.

Ангел захохотала.

– А правда, как он сюда попал?! Я не подумала!.. Может, просто решил отдохнуть?

– Или у него тоже денежные дела с Олегом Павловичем? – продолжал Илья. – Кто такой этот Олег Павлович, если все ему дают деньги и валом валят в село Сокольничье?

– Да сейчас всех в деревню несёт, – Ангел соорудила себе ещё один бутерброд. – Вон город Плёс, жил себе, не тужил. Его ещё Левитан писал, знаешь такого?

– Лично нет, не знаю, а картины видел.

Ангел перестала жевать.

– Хорош выделываться, а? – велела она и снова принялась за свой бутерброд. – Ну вот. Плёс как Плёс. А потом стал страшно модным местом. Туда теперь вся эта кодла прётся – светские дамы, собачки, содержанки, журналистки. И все живут в гостевых домах из брёвен, и чтоб обязательно русская печь! Без русской печи цимес не тот. И ходят на концерт казачьего хора. Это называется родину любить, я тебе говорила.

– Пётр Артобалевский тоже приехал родину любить, – сказал Илья. – Остроумно.

Он допил воду и посмотрел на улицу. Мимо чайной бодро прошествовал Николай Иванович в тёплом пальто и английском кепи.

– Между прочим, я даже не знаю, как выглядит наш неуловимый директор, – проводив глазами Николая Ивановича, продолжал Илья. – На сайте Дома творчества его фотографий нет. Я посмотрел в Ванечкином планшете.

– Да наверняка найдёшь, если поищешь! Ему в Кремле медальку вручали, из Кремля-то точно фотографии есть.

– Скорее всего, – согласился Илья Сергеевич, – но всё же очень странно, что их нет на сайте.

– Ты хочешь сказать, что он засекреченный?

Илья смотрел в окно. Катерина, показавшаяся ему за завтраком то ли рассерженной, то ли огорчённой, пересекла площадь и направилась к колокольне. Сегодня на ней были какие-то другие меха, но тоже роскошные.

– Красивая женщина, – сказал Илья задумчиво.

– Обыкновенная богатая стерва, – ни с того ни с сего ощетинилась Ангел. – Очень себе на уме! И держится, как будто ей все должны! Вот ты мне скажи, с чего они взяли, что им все должны?! С того, что их любовники или мужья денег наворовали и они теперь эти денежки прогуливают?

– Я бы не сказал, что Дом творчества в селе Сокольничьем такая уж гульба.

– Да ладно! Можно подумать, она сама хоть копейку в жизни заработала!

– А ты? – спросил профессор Субботин. – Ты заработала в жизни хоть копейку?

Ангел засопела.

– Я тут ни при чём. И я себя не веду, как царица Савская!..

Профессор хотел сказать, что она именно так себя и ведёт, просто представляя другую ипостась царицы, но воздержался. Ссориться с ней ему не хотелось. Вчера без неё ему моментально стало скучно.