Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Это совсем другое дело.

- Другое, по-твоему? А почему? Объясни. Те же услуги. И тут и там я продаю свои услуги. Люди хотят играть в лотерею. Ведь я же их не заставляю. Тут даже и закон их к этому не принуждает, как с машинами, машины вот запрещают держать на улице, хочешь не хочешь, а ставь в гараж. Нет, людям нужна лотерея, чтобы хоть какая-то надежда светила им в жизни.

Сильвия беспомощно покачала головой.

- Не знаю, - сказала она.

- Ты не знаешь. А я знаю. Сплошное жульничество. Что бы шоферы ни покупали для своих хозяев - шины, насосы, бензин, фары, масло, запчасти на все я должен был писать дутые счета, чтобы эти жулики могли наживаться, а вместе с ними и я. Это, что ли, бизнес? Перепродавать пустое пространство и воровать где цент, где два - это бизнес? Сейчас, по крайней мере, благодарение богу, я нашел бизнес, в котором можно не воровать.

Сильвия вытерла последнюю тарелку. Она повесила полотенце, достала из кухонного шкафа щетку и начала подметать пол. Все это она делала машинально, не думая. Она могла бы убирать свою квартиру в темноте. Она знала каждый бугорок на линолеуме. Это был ее дом с того дня, как она вышла замуж. Когда они были еще молодоженами, Сильвия мечтала о квартире получше и хлопотливо-радостно бегала по городу, готовясь ко дню, когда уже можно и нужно будет перебраться поближе к парку или к детской площадке и снять квартирку с окнами на юг, и рядом со школой, и в приличном районе, где в скверах гуляют приличные дети, и с лифтом, чтобы не таскать по лестнице детскую коляску. Но детей не было, и Лео не находил нужным менять квартиру. К чему это? - говорил он Сильвии. - Дом - это не стены, а люди, которые в нем живут. От самих себя все равно не уедешь. - И Сильвия согласилась. Лео не захотел менять квартиру потому, что денег было не так много, чтобы это помогло ему побороть в себе неуверенность, а Сильвия не настаивала потому, что утратила веру в свою способность создать домашний очаг, а вместе с верой утратила и интерес к нему.

Подметя половину кухни, Сильвия сказала, не глядя на мужа:

- Ты не думай, что я осуждаю тебя, Лео. Я знаю, как трудно достается хлеб. - Она перестала мести и оперлась на щетку. Впервые за всю их совместную жизнь она вдруг почувствовала, что Лео, в сущности, безразлично, что она о нем думает. Он был потерян для нее. Он был всегда как бы остовом, на котором держалась их жизнь. На нем должен был зиждиться их домашний очаг. Но у них не было детей и не было домашнего очага. И все же у Сильвии всегда было такое чувство, что есть хотя бы остов семьи. Теперь даже это чувство исчезло. Сильвия внезапно поняла, что она ничто для Лео и Лео ничто для нее. Она невольно закрыла глаза, и вокруг них побежали морщинки; голова ее поникла.

- Лео! - вскрикнула она и не могла больше вымолвить ни слова. Щетка чуть приметно вздрагивала в ее руках. Лео смущенно смотрел на нее. - Если бы только у нас были дети, - сказала она.

- При чем тут это? - От удивления Лео слегка повысил голос.

Сильвия отвернулась, прислонила щетку к буфету и, закрыв лицо руками, заплакала. Лео тяжело вздохнул. Он подошел к ней и, став против нее, старался заглянуть ей в лицо.

- Ты хотела бы гордиться мной? - спросил он. - Поэтому? - Она покачала головой, не отнимая рук от лица.

- Человек может гордиться, если он делает все, что нужно для жены и для себя, - сказал Лео. - Вот тогда он имеет право гордиться.

- Я не об этом. - Сильвия положила голову ему на плечо и продолжала плакать.

- Нет? - спросил он беспомощно. - Нет? Тогда о чем же? - Он обнял ее и слегка прижал к себе. - Пока нам хорошо друг с другом, - прошептал он ей на ухо, - так что же нам еще нужно? Пока нам хорошо друг с другом, наплевать нам на все остальное.

Но она все плакала, беспомощно, безнадежно, и он безнадежно вздыхал и безнадежно гладил ее по плечу.

Но лотерейный бизнес и в самом деле был такой же бизнес, как всякий другой, а Лео был "хороший" человек и поэтому мог сделать его "хорошим" бизнесом. Вскоре молва о Лео и о том, как он ведет свое дело, распространилась по Гарлему, и другие держатели лотерей стали подражать ему, потому что это оказалось прибыльным. Теперь можно было без труда отыскать дом игрока, которому повезло. Перед этим домом всегда дежурила толпа в ожидании выплаты выигрыша. Даже если лил дождь, зрители не расходились, - одни прятались в подъездах, другие выглядывали из окон.

Как только появлялась машина Лео, сбегалось человек двадцать тридцать. Обычно мальчишки первые замечали зеленый открытый автомобиль, который Лео приобрел "для бизнеса", и бежали за ним следом. Когда автомобиль останавливался, они подходили поближе и ощупывали его, как деревенские ребятишки ощупывают фургоны бродячих цирков. - Вот это да! замечал кто-нибудь из мальчишек, и остальные отвечали: - Угу! - Когда Лео выходил из машины, они принимались обсуждать, что он мог бы купить, если бы выложил сразу все свои деньги на прилавок. Они были убеждены, что он самый богатый человек на свете.