Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Живи и жить давай другим, - сказал капитан Миллетти. Это был обходительный человек, и он видел, что Лео нервничает. - Страсть к лотерее - свойство человеческой натуры.

- Не будь лотерей, было бы что-нибудь похуже, - отвечал Лео.

- Правильно. И мы вас не будем беспокоить, если, конечно, нас к этому не принудят. - Ибо у капитана Миллетти как-никак был его основной бизнес, и не будь этого основного бизнеса, он не имел бы побочных доходов, а основной его бизнес заключался в том, чтобы исполнять волю тех, кто сделал своим бизнесом охрану общественных интересов. Если бы эти лица нашли для себя выгодным заставить Миллетти прихлопнуть бизнес Лео и посадить его за решетку, то Лео сел бы за решетку. Но до сих пор этого еще ни с кем не случалось, и было маловероятно, чтобы могло случиться. Впрочем, он, Миллетти, даст знать Лео, если почует что-нибудь неладное.

Лео сидел, уставившись на свои маленькие, скользкие, белые ступни. Они блестели в электрическом свете. В голове у Лео с гулом и звоном проносились слова множества людей, с которыми ему пришлось говорить в этот день, а вместе со словами всплывали и лица и, как тени, бежали вслед за словами. Лица сборщиков, контролеров, счетоводов, адвокатов, владельцев конторских помещений, дельцов всякого рода, полицейских, поручителей, агентов, лицо Самсона Кэнди...

С Самсоном он был тверд. Ему пришлось быть твердым. Он был озабочен и взвинчен, понимал, что взялся за такое дело, в котором без твердости не обойтись, но не зная, как держать себя с вежливой твердостью, был не столько тверд, сколько груб. Самсон хотел, чтобы ему уплатили за работу, а Лео, мучимый стыдом за свей новый бизнес, не желал даже смотреть на Самсона, не то что ему платить.

- Это просто неслыханно, - сказал Самсон, - выжить человека из дела, которое он сам предложил.

- Ничего не попишешь.

Сначала в глазах, а потом на всем лице Самсона выразилась нерешительность.

- Такой сморчок, а задаетесь, - сказал он и, сделав над собой усилие, посмотрел Лео прямо в глаза. - Но я не люблю пускать в ход угрозы, когда я в своем праве.

Он намекает на своих борцов, подумал Лео, на боксеров, на шулеров, на всю эту шпану, которую думает натравить на меня.

- Хочешь заработать? - Получишь! Я тоже знаю, где ходы найти! закричал он.

Кэнди понял, что Лео имеет в виду Тэккера.

- Что вы, мистер Минч, ничего я не хочу, просто я думал, что раз это мое предложение и я потратил время, собирал людей...

- Мне вашего не надо. - Лео понял, что победил. Потребность выказать свою твердость была удовлетворена. - Если вы хотите пристроить кого-нибудь из своих сборщиками, пожалуйста. А вы сами можете быть контролером.

- Я - контролером?

Лео засмеялся.

- Вы хоть передо мной-то не представляйтесь, будто не нуждаетесь в деньгах. - И он указал на незажженную сигару в руке Самсона. - Вот доказательство.

Самсон ответил, медленно подбирая слова:

- Я и не скрываю, что деньги пришлись бы мне кстати. Но откровенно говоря, мне не очень-то охота якшаться с людьми, с которыми вы связаны.

Пока Лео молча и неподвижно сидел в спальне, перед ним всплыло лицо Сильвии и тенью побежало вслед за ее словами. "Что я мог ей сказать? думал он. - Ведь это первый день". Он давно собирался рассказать ей и все откладывал и откладывал, и вот теперь... ну что же, теперь ему уже есть что сказать ей, первый день уже позади. Но у него была еще другая причина молчать. Стыд? Нет. Чего, собственно, ему стыдиться? И, во всяком случае, главное не в этом. Может быть, он боялся, что она не даст ему ввязаться в это дело? Может быть; но все это не то - было еще что-то. Лео знал, что Сильвия стала бы отговаривать его и не смогла бы отговорить, потому что жизнь уже не оставила в нем ничего, что могло бы удержать его от этого дела, - а вот в этом-то он ни за что не хотел себе признаться. Он чувствовал это, пусть так, но чувствовать - это одно, а знать - другое.

Лео вздохнул, поднялся и босиком вышел в коридор и через столовую прошел на кухню. Сильвия стояла, наклонившись над плитой. Она в сердцах вытащила туфли из-под плиты, и они валялись посреди кухни. Лео поднял их и, присев к кухонному столу, начал всовывать в них ноги.

- Почему ты всегда надо мной смеешься? - внезапно вскрикнула Сильвия.

- Я? Смеюсь над тобой?

- Ну да! Ты мне ничего не даешь сделать для тебя. - Она сердито бросила шумовку в таз. - Ты мне ни слова не говоришь о своих делах, словно я тебе чужая. Что с тобой случилось, Лео? Почему ты стал таким?

- Я не знаю, каким это я стал.