Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Я только хотел поговорить с вами, Джо, - сказал он.

Генри поискал глазами Дорис. Ее не было. Грудь у него болела. Он подумал мельком, что, верно, у него сломано ребро, но глаза его были прикованы к тому месту, где раньше стояла Дорис. Потом медленно он перевел взгляд на дверь. Дверь по-прежнему была раскрыта настежь. Генри удивило, что Джо так бушевал и ругался, а никто не прибежал на его крики. Никто, должно быть, не слышал. Воскресный вечер. В доме, должно быть, никого нет, кроме хозяйки. А хозяйка, верно, впустила Джо и ушла к себе, в свою комнату в полуподвале. Генри медленно обдумывал все это, глядя в раскрытую дверь. Ему видна была площадка, пролет лестницы и пустая темная стена напротив.

- Я не желаю с тобой говорить, - сказал Джо. - Я хочу только знать, где Тэккер, и хочу, чтобы ты выложил все, что тебе известно. Где Фикко? Посылал он к вам? Известно тебе, где Фикко, говори!

- Можно мне сесть? Вы очень больно меня ударили. - Генри приложил руку к груди. - Кажется, вы сломали мне ребро.

Если бы только Джо перестал хоть на минуту так орать, думал Генри. Он мог бы тогда подумать, сообразить - сказать ли Джо, что Дорис убежала, и им обоим теперь грозит опасность? Отчего она убежала? Оттого, что решила сделать так, как он велел, решила позаботиться о себе? Если бы только это было так! Если бы, если бы! Он должен подумать. Если это так, то не следует ничего говорить Джо. Опасно давать новое направление его мыслям: чуть что - он может начать палить. А если это не так, то опасно ничего не говорить ему, потому что тогда, значит, Дорис побежала звать на помощь, побежала за полицией. Если бы только Джо замолчал на минуту и дал ему спокойно посидеть одну минуту, и подумать хоть минуту, и сообразить, что решила делать Дорис, чтобы спасти себя.

- Жаль, что голову не проломил, - сказал Джо. - Стоило бы за подлость, которую ты устроил моему брату. Да тебя убить за это мало.

- Я ничего не устраивал.

Генри знал, что Джо и сам не может считать его виновным в похищении Лео, но нарочно затягивал этот пустой спор, чтобы подумать и решить убежала Дорис совсем или нет. Грудь все еще болела. Голова была тяжелая, как котел, и Генри знал, что впереди еще целая ночь и ему предстоит всю ночь убеждать Джо в том, что он сам знает не хуже его, а Джо будет орать и беситься, и, быть может, побьет его и будет взвинчивать себя, пока не отведет душу, а потом угомонится и снова станет годным для бизнеса.

- Вы же понимаете, - сказал Генри, - никто, в сущности, тут не виноват. Ну, что можно было сделать? Он же не мучился, не страдал - чик, и готово! - Генри щелкнул пальцами. - Я бы хотел, чтобы и со мной было так же, когда придет срок.

- Что? Что ты болтаешь? - голос Джо звучал тонко и словно откуда-то издалека.

- Ну как мне еще вам оказать? Это верно, что у него было высокое кровяное давление?

- Что? Да говори же? Что? Что? У кого? Говори! Что?

- Да это самое, - сказал Генри, - с ним же был удар - он и не почувствовал ничего, никакой боли, вообще ничего. Это же самая легкая смерть, Джо, самая, самая легкая.

- Лео! - почти прорычал Джо. - Я так и знал! Лео! - Он закинул голову, и крики его неслись над головой Уилока. - Лео! Лео! Я все время это знал!

Генри отвел глаза. На лицо Джо больно было смотреть.

- Успокойтесь, Джо, - сказал он. - Ведь страданий никаких, вы понимаете, никаких. Свидетели - ну, люди, которые там были в это время, говорят, что с ним был удар, а при этом, вы понимаете, совсем, ну совсем нет боли. Это самая легкая смерть; самая легкая. Джо, верно, верно. Это же милость божия - умереть так. Я вам правду говорю.

- И ты знал об этом - и ты и Бен, - оба знали, что мой брат умирает, умирает без врача, без помощи, и ничего не сделали, ни ты, ни Бен?

- А что мы могли сделать?

Генри увидел, что Джо шагнул к нему. Генри попятился. Лицо Джо было неузнаваемо. Он был крупный мужчина и плакал крупными слезами, и они желтыми полосами бороздили его лицо и стекали желтыми каплями, а кожа под ними, казалось, совсем почернела.

- Где Фикко? - выкрикнул Джо.

- Не знаю.

- Говори!

Всякий раз, как Джо делал шаг вперед, Генри отступал на шаг.

- Честное слово, не знаю, - сказал Генри, - я бы рад был знать, Джо! Вы слышите, Джо! Я бы рад был знать!

- Говори! Где Фикко? Говори! Где он, будь он проклят! Я его задушу своими руками. Никому этого не уступлю. Говори, где он? Я ему все кишки зубами вырву. Говори, сукин ты сын! Говори, где он? Говори, не то убью!

Он направил на Генри револьвер, и на секунду уверенность Генри поколебалась. Он подумал, что Джо и вправду может выстрелить. Но Джо швырнул револьвер на пол. Револьвер упал с глухим стуком, подпрыгнул, перевернулся, и к Генри снова вернулась уверенность. Нет, его ждала не смерть, а только побои - жестокие, быть может, в кровь, с переломом костей. Это он выдержит, у него хватит на это мужества.