Юрий Денисов - Каинова печать

Торжественная тишина. Я встал и огляделся. Сумрачные, строгие лица. Мой взгляд наткнулся на Доренко, и сердце кольнула тревога.

– Садитесь, – сказал Разин, и все шумно выдохнули и расслабились.

Теперь можно было приступить к главному.

Боголепов налил себе Каберне Совиньон и навалил салату с горкой.

– Еда… В жизни есть три святые вещи: поесть, поспать, и… ещё раз поспать. А вы что?

– Я не хочу. Что-то аппетита нет.

– Это вы так скорбите?

– В последнее время вообще столько всего навалилось… Главное, я не понимаю – зачем он сделал это? Я не могу поверить. Это не он, он не мог так поступить! От чего он страдал, что могло привести его к этому? Он будто с ума сошёл под конец. У меня такое ощущение, будто я совсем его не знал.

– Бросьте. Если вы его не знали, то другие тем более. И в самых близких есть то, чего мы не знаем. Может, это и к лучшему. Так мало нужно, чтобы скатиться в безумие. Очень мало.

– Ну да, знаете, как сказал Достоевский: «Человек – это тайна. Если будешь разгадывать всю жизнь, не говори, что зря потратил время».

Боголепов внимательно посмотрел на меня.

– А скажите, – он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. – Каким образом что-то становится тайным?

– В смысле?

– Ладно, спрошу конкретнее – случайно или намеренно?

– Иногда случайно, иногда – намеренно.

– Так, хорошо… ну вот в тех случаях, когда намеренно – почему кто-то что-то захотел сделать тайным?

– Потому что это нужно скрыть. А это нужно скрыть…

– Потому что это выглядит очень неприглядно.

Несколько секунд я молча разглядывал его. Он взирал на меня с прежним спокойствием.

– То есть вы намекаете, что мне не стоит копаться в причинах смерти Сергея, или пытаться понять его состояние?

– Я ни на что не намекаю. Нет, конечно, Вы и прочие будете копаться во всём этом, почему он сошёл с ума и так далее. Но причины на самом деле могут быть смешные, банальные и скучные. То есть очередной алкаш попросту допился в депрессии до белой горячки. Или попросту был ненормальным всю жизнь, поскольку все писатели такие, но раньше это как-то незаметно было, а теперь совсем уж через край перелилось. К таким же выводам придёт в конце концов общественное мнение. Ну или придумает какую-нибудь красивую легенду. Но в жизни всё обстоит именно так. И даже скажу больше… вы, кажется, сомневаетесь в том, что Сергей Юрьевич покончил с собой. Предположим гипотетически, что его… того. Что дальше?

– Как друг, я должен буду найти тех, кто это сделал, и…

– А вам не кажется, что это дело соответствующих органов?

– Да, конечно, но я со своей стороны должен сделать всё, чтобы помочь следствию. Дом принадлежит мне, я хочу найти какие-то важные улики, записи…

– Ну хорошо, – он опёрся локтями на стол и сцепил пальцы. – Допустим, выяснилось, что его убили. Допустим, вы выяснили, кто. Нашли их. Что вы станете делать?

– Ну, думаю, я должен отдать их в руки правосудия.

– А если прямых улик нет? И они выйдут сухими из воды? И вас же с женой… тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог. Не накажете же вы их сами, как Шварценеггер? Надеюсь, вы не из тех, кто путает жизнь с искусством, и пытается любить по «Ромео и Джульетте»?

– Так что же, эти ублюдки так и останутся непойманными?

– А очень многие и остаются непойманными. Самые лучшие, самые умные из них. Это ведь вообще сделали подставные люди по чьему-то заказу… если это было. А сами заказчики с чистыми ручонками. Я убеждён, самое большое зло на Земле остаётся ненаказуемым. Вы, по крайней мере, не можете его наказать. Оно творится тайно, анонимно, и никто не увидит лиц этих кукловодов, дёргающих за ниточки. Понимаю, трудно принять это. А придётся. Ведь, как я уже заметил, жизнь – не фильм и не книга. Там есть сюжетные линии, и они завершены. Преступники наказываются, находящиеся в ссоре возлюбленные мирятся итак далее. А в жизни нет сюжета, и никакого логического завершения – всё повисает в воздухе. Нет никакого разрешения роковых вопросов, никакого катарсиса. Ситуации просто исчерпываются, как-то незаметненько, но с неприятным таким осадочком: то ли ты помоев хлебнул, то ли сам кого-то облил – но ощущение помоев остаётся. Ну и всё. И жизнь катится дальше. Колесом.

– Так если рассуждать, то можно и мимо пройти, если на улице кого-то насилуют.

– По-своему и вы правы. Всё очень сложно, и готовых ответов нет… извините, что лезу тут со своими поучениями старца Зосимы, но я ведь много пожил и много повидал, и хочу вас предостеречь от… резких телодвижений.