Сергей Устинов: Кто не спрятался

Через дверь было слышно, как в коридоре затрещало, зашелестело - включился динамик. Прокашлявшись, он сообщил:

- Участковый Северин, зайдите к дежурному.

Я торопливо поднялся.

- Ну, началось, - констатировал Дыскин, добавив обнадеживающе: - И теперь уж никогда не кончится.

Навалившись грудью, окошко загораживал крупный мужчина в шапке пирожком. Поэтому я толкнул дверь и прошел прямо в дежурную часть. Дежурный по отделению Калистратов страдальчески объяснял, и было видно, что объяснял уже не по первому разу:

- Ну, ни при чем тут милиция, понимаете? Ни при чем! Что я должен, по-вашему, сделать? Броневик туда послать? Нет у меня броневика.

- Вы власть, - возмущенно шипел мужчина, норовя просунуть голову в самое окошко, но ему мешал пирожок. - А они натуральные хулиганы!

- Хулиганов вы не видали, - с непонятным сожалением вздыхал Калистратов. Вам сказали: обращайтесь в торг. А я не могу заставить магазин выдать жалобную книгу. Это не в моей компетенции.

- Где ваш начальник? - загремел мужчина грозовыми раскатами.

- Второй этаж налево, комната двенадцать, - с видимым облегчением быстро ответил дежурный. И тут же повернулся ко мне: - Ляпуновская, 6. Стеклянный дом, знаешь?

Я кивнул.

- Домоуправ звонил, заливает квартиру сорок, совсем залило. А наверху, видать, дома никого нет. Они хотят вскрыть дверь, давай поприсутствуй и, если надо будет, все оформи.

Стеклянным домом называют у нас кооператив "Луч", кажется, самый старый в округе. Подмяв под себя несколько глухих и полуослепших деревянных домиков с заросшими палисадниками, его десятиэтажный корпус из светлого силикатного кирпича вырос здесь в середине шестидесятых предвестником будущих перемен. Он сразу занял господствующее над местностью положение, потеснив в правах моего "жолтовского" (или "жилтовского", как говорили давно забывшие, откуда идет название, местные жители), подковообразную семиэтажку, еще до войны построенную знаменитым архитектором: с эркерами, полукруглыми стрельчатыми окошками и прочими излишествами. Впрочем, они недолго соперничали, слобода наша стремительно застраивалась. Пройдясь гигантским пылесосом, время засосало в черную трубу все, что не имело сил сопротивляться: старое, деревянное, одноэтажное. И на освобожденной перепаханной почве пошли произрастать блочные, панельные, кирпичные, с каждым поколением становясь выше и стройнее, как и положено акселератам.

Говорят, кооператив "Луч" строился по особому проекту. Рассказывали, что в его правлении были тогда очень влиятельные люди, которые и добились этого особого проекта, состоявшего главным образом в высоких потолках, больших кухнях и каменных лоджиях вдоль всей квартиры. Все это действительно было редкостью во времена повального совмещения санузлов. Ходила даже легенда, что один из членов правления был влиятельным настолько, что после жеребьевки квартир сумел перевернуть в плане еще не построенный дом так, чтобы окна его будущей спальни смотрели не на восток, а на запад! Вот какие замечательные люди жили в этом доме!

Отцы-основатели не были, однако, совершенно чужды экономии. И в целях сокращения расходов решили первый этаж сделать нежилым, отдав его под продуктовый магазин. Опрометчивость решения стала ясна, только когда дом выстроили. Вероятно, из-за того излишне влиятельного члена, который не хотел, чтобы солнце будило его по утрам, подъезды оказались на той же стороне, что и фасад магазина. Среди пайщиков пошли нехорошие разговоры про шум, грязь и пьянь, тут же кстати вспомнили о крысах, муравьях и тараканах. Короче, магазину отказали, а в построенное для него помещение пустили какую-то контору, и с тех пор в огромных витринах, как в аквариумах, снуют туда-сюда юркие секретарши, проплывают мимо толстых стекол солидные плановики и бухгалтеры. Жильцы же, получив квартиры, немедленно в массовом порядке застеклили лоджии, превратив дом в стеклянный снизу доверху.

Почему-то именно эти краеведческие сведения первыми пришли мне в голову, пока я шел от отделения, знакомым с детства маршрутом срезая угол через двор. На самом деле со стеклянным домом у меня было связано немало совсем других воспоминаний. В том числе свежих: здесь находились две из обчищенных по наводке квартир.

Меня ждали. В просторном холле около лифта за столом на месте лифтера сидел с важным видом волосатый парень в джинсовой куртке-варенке. Рядом с ним утопал в низеньком кресле маленький крепыш в сером потертом пиджаке и с мятым перекрученным галстуком поверх несвежей рубашки. А между разбросанными там и сям по холлу фикусами в кадушках метался, как видно, заливаемый жилец - в домашней куртке и в тапочках на босу ногу.