Сергей Устинов - Кто не спрятался

Парапетов прекратил писать и сидел, почесывая другим концом ручки в коротких и жестких, давно не мытых волосах.

- Застукали, значит... - протянул он тоскливо.

- Выходит, так, - подтвердил Дыскин.

- Только я в квартиру не ходил, Валентин Петрович, - сложил умоляюще руки Парапетов. - Хотите верьте, хотите нет...

- Верю, - кивнул Дыскин. - Потому что ты трусоват. - При этих словах Парапетов радостно закивал. - Да и вдвоем вы бы небось побольше утащили. Так что самое время вам сейчас, гражданин Парапетов, искренне раскаяться.

Он смял в комок лист с "объяснением" и ловко кинул его в корзину через всю комнату.

- Бери бумагу, иди в коридор, там есть стол. Напишешь сверху: "Чистосердечное признание". А дальше все подряд...

Когда Парапетов ушел, я спросил с любопытством:

- Кто их там видел?

- А никто, - легко ответил Дыскин. - Как мне заявление про кражу принесли, я сразу: ключ в тайнике друг другу оставляете? Нет. А запасной где? В прихожей висел. Кто из посторонних был за последнее время в квартире? Клопов, бачок менял! Ну, все ясно. А где Клопов, там и Парапетов. Клопов тертый, черт, я и начал с дружка его.

- А как ты узнал, что они приемник у гастронома продавали?

- Где ж еще? - удивился Дыскин. - Там винный, около него что хочешь купить-продать можно. Ну как, ловко?

- Ловко, - согласился я. - Потому что он дурак стоеросовый. Мог запросто отпереться: приемник продавал, а что краденый, не знал. И на коньяке тоже не написано. Презумпция невиновности.

- Презумпция... - проворчал Дыскин. - Ему и так ни черта не будет, откажут за малозначительностью. А с умным я бы и разговаривал по-другому. Умные приемники "Маяк" не воруют. Они вон, у Таратуты, архитектора, на четырнадцать тысяч вынесли, шестой месяц ищем...

Мне показалось, что он слегка обиделся. Но и я тоже хорош, что за дурацкий у меня характер! Ну, хочет человек, чтоб его похвалили, - так похвали! Самому, что ли, не нравится, когда тебя хвалят? Я быстренько сменил тему и деловито поинтересовался:

- Много "висяков" сейчас на нашей территории?

Судя по всему, этот вопрос не поднял Дыскину настроения. Он длинно вздохнул:

- Смотря как считать. Если автомобильные дела отбросить, то выйдет семь. Одно убийство и шесть крупных квартирных, из них три - с этими тряпками, слышал, наверное?

Я кивнул неопределенно: дескать, краем уха.

- Ну тогда сам понимаешь, их по городу целая серия, они только формально на нас висят, а плотно ими ваши муровские занимаются. Они теперь землю роют, особенно после того, как Гришу убили. - Без особого пиетета к "муровским" он скептически помотал своей вихрастой башкой. - Целый список составили, человек аж в сто! А толку? Ни фига! Да даже если б они вычислили кого надо, что с ним делать? Колоть, как Парапетова? Так ты правильно говоришь, он дубина, а если тот поумнее окажется? Вычисления... Эти вычисления прокурор своей колотушкой штемпелевать не станет, ему доказательства подавай. А где они, доказательства? Те ребята, что молотят квартиры, скорее всего прямого отношения к терпилам не имеют, может, и фамилию не знают, а кто наводит, если у него хоть капля мозгов есть, дома ворованного не держит. Начни его прижимать - он концы в воду и на дно, в песочек. Ох, домудрятся они там, на Петровке! - закончил он с осуждением и добавил: - Мудрилы...

- А ты что предлагаешь? - спросил я.

- Меня не больно спрашивают, - иронически ухмыльнулся Дыскин. - А предлагаю я: ждать! Как учит нас наука криминалистика, преступник всегда оставляет след, а профессор Дыскин - он ткнул себя пальцем в грудь, - делает из этого вывод, что ежели мы этот след сейчас не нашли, найдем в следующий раз! Или их самих засекут, или автомобиль ихний, или из вещей чего-нибудь выплывет.

На этот раз я промолчал. В конце концов, в отделении я всего второй день и не мне напоминать Дыскину про погибшего Зиняка, с которым они, говорят, дружили. Я промолчал, хотя мне и было что сказать. Конечно, кое-какой резон в дыскинских словах был: вон ведь и Валиулин боится спугнуть того раньше времени. Но просто ждать, сложа руки... Видно, что-то отразилось все-таки на моем лице, потому что Дыскин продолжил вдруг с неожиданной злостью:

- Да, да! Все я знаю, что ты мне можешь сказать, бандиты на свободе и так далее. Но давай рассуждать: можно сейчас спугнуть их, загнать вглубь, чтоб они потом где-нибудь в другом месте вынырнули. А можно спокойно выждать момент и взять их с поличным. Что лучше?

Я подумал, что лучше всего, наверное, осторожный план Валиулина, но вслух не высказался, разумеется. Интересно, почему он все-таки просил меня молчать даже здесь?..