Татьяна Устинова - Мой личный враг

- Я здесь живу, - выдавила она, разлепив наконец непослушные холодные губы. - Я домой иду... Вот мой дом, то есть коттедж, то есть я здесь не живу, а отдыхаю... А что?

Громилы выслушали ее невнятное бормотание совершенно невозмутимо, и, когда она замолчала, стало так тихо, что слышно было, как снег сечет крыши машин и откуда-то доносится музыка - наверное, в главном здании началась дискотека.

Рассмотрев ее, они, очевидно, решили дать ей пока пожить. Непонятно. Скорей бы уж убили, и дело с концом. Лишь бы избавиться от этого унизительного страха.

Потом один из них спросил, так же негромко:

- Вы здесь одна живете?

"Зачем они спрашивают, - пронеслось в голове у Александры. - Может, боятся, что кто-нибудь выйдет, если я пискну?"

- Нет, - несколько приободрившись - все же пока жива и здорова, ответила Александра. - Я живу с мужем. А что? Вы... к нам?

Потрясающая глупость, но со страху ничего умнее не пришло в голову. Громилы переглянулись - едва заметно, но выразительно, и Александра вытерла о джинсы взмокшие ладони.

- Мужа как зовут? - с сомнением спросил громила-начальник.

Александра молчала, сознавая, однако, что Зои Космодемьянской из нее не выйдет, а раз так, все равно придется отвечать...

- Ну что, девушка? - поторопил громила.

- Мужа зовут Филипп Бовэ, - в отчаянии выпалила она. - Он французский гражданин, и, если со мной что-нибудь случится, он позвонит послу и...

Громилы тихонько хмыкнули, и старший из них распахнул перед ней дверь ее собственного коттеджа.

- Заходите! - пригласил он.

На подгибающихся ногах Александра поднялась на скользкое крыльцо и покорно шагнула в тепло и свет. Громила протиснулся следом, и дверь закрылась.

Она ожидала найти в доме хаос и разрушение, но, как ни странно, все было в порядке. В гулкой тишине бодро щелкало отопление, горел свет, пахло кофе и одеколоном ее мужа. У закрытой двери в гостиную сидел в кресле еще один бандит, точная копия двух первых, а на соседнем кресле лежал автомат.

В течение секунд, показавшихся Александре часами, все молча смотрели друг на друга.

- Говорит, что живет здесь, - раздался из-за спины голос ее конвоира, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

В голове у нее шумело, желудок свело от боли.

Что же все-таки стряслось?!

- Вы что, только приехали? - мягко спросил автоматчик, и тут Александра не выдержала.

- Да я из бани пришла! Из бани, понимаете? Что вам здесь надо? Где Филипп? Что вы с ним сделали?! - Ее вопль, неожиданно прозвучавший в полной тишине, ошарашил громил. - Кто вы?! Как вы сюда попали?!

Она продолжала вопить - может, услышат соседи? - и громилы, как ни странно, заметно взволновались. Автоматчик даже пробормотал просительно:

- Тише, тише...

- Да что "тише, тише"! - продолжала бушевать Александра, у которой от страха отказали тормоза. - Что вам нужно? Где мой муж?!

- Я здесь.

Александра тихонько охнула и замолчала.

Филипп стоял в дверях гостиной и с интересом следил за действом.

Громилы подтянулись, и автоматчик сделал попытку объяснить происходящее:

- Говорит, она ваша жена...

- Так оно и есть, - весело подтвердил Филипп. - Прошу прощения, господа, что забыл предупредить. Проходи, Алекс. Что, в этой вашей бане опять нет воды?

- Опять нет, - пролепетала Александра, роняя рюкзак. - Ты жив, да?

- Да, я жив, - вежливо ответил Филипп и, шагнув к ней, помог расстегнуть куртку.

Александра сняла куртку, тараща глаза, как сова, внезапно разбуженная среди дня.

- Что такое? - с некоторым опозданием удивилась она.

- Проходи, - пригласил Филипп, пропуская ее в гостиную. Он кивнул громилам и закрыл двустворчатую дверь.

В кресле у овального стола сидел мужчина и переключал кнопки на телевизионном пульте. В телевизор он не смотрел, он смотрел на них, но программы зачем-то переключал.

Когда они вошли и Филипп закрыл дверь, мужчина поднялся навстречу.

- Здравствуйте! - с улыбкой сказал он. - Напугали вас мои ребятки?

Александра молча смотрела на него во все глаза.

В жизни он оказался намного симпатичней и моложе, чем на экране телевизора. И джинсы со свитером шли ему необыкновенно. У него были веселые темные глаза, а на макушке петушком торчали волосы.

Когда Александра уходила из лечебного корпуса, бабулька-дежурная как раз смотрела по телевизору девятичасовые "Новости". Показывали его пресс-конференцию в Париже, где он встречался с Шираком.

Он говорил неторопливо, значительно, смотрел тяжело, журналисты лезли к нему со всех сторон, а он был величественен и отстранен, как и полагается быть представителю великой державы. Не то что... сейчас.