Татьяна Устинова - Мой личный враг

Только бы не лез в ее дела. А то придется еще и его спасать...

- Я поеду, - сказал он, расстроенный тем, что она как-то сразу перестала о нем думать, будто его здесь и не было.

До чего же он испугался, когда нашел ее на лестнице. Он был уверен, что опоздал, и чуть не умер, дожидаясь "Скорой", и потом, когда она лежала на диване такая бледная и неживая...

- Ты завтра приедешь? - спросила Александра, с вожделением глядя на телефон.

- Да, - пообещал он, - конечно.

- Только не изображай из себя Джеймса Бонда, - попросила она. - Не лови никаких бандитов. Это простая случайность и вообще... только мое дело.

Он мог бы сказать, что о ее делах ему известно уже давно. После того, как она приехала домой с простреленным рюкзачком. И нападение на лестнице не имело к этим ее делам никакого отношения.

Но, конечно же, он промолчал.

- Этой не слишком утешительной информацией я и заканчиваю сегодняшний выпуск "Новостей", - сказал ведущий, скорбно глядя в камеру. - До свидания, желаю вам хороших выходных.

Прощание вышло неудачное, но в общем и целом программа получилась неплохой. В ней была необходимая динамика, напряжение и правильное соотношение плохих и хороших новостей. Примерно три к одному в пользу плохих.

Оператор сдернул наушники, камера отъехала. На мониторе было видно, что в эфир пошла реклама.

- Всем спасибо, - сказал Андрей, научившийся этой фразе еще у Ивана Вешнепольского.

- Отлично, Андрей Михайлович! - сказала редакторша Юля, молоденькая и хорошенькая, с которой у Андрея намечался роман. Он давно бы уже наметился окончательно, если бы не страх перед Викой. Нужно все хорошенько обдумать, чтобы она - не дай бог! - ничего не заподозрила...

Андрей стирал перед зеркалом сложный многослойный грим, собираясь перед отъездом еще посидеть в баре. В кармане пиджака зазвонил телефон.

- Да, - сказал Андрей, рассматривая в зеркале свою физиономию. Физиономия, с его точки зрения, была хороша - значительная, симпатичная, глаза умные и усталые. Так и должно быть.

Звонил, как это ни странно, тесть.

- Андрюша, - пробасил он, и Андрей моментально подобрался, бросил ватку, которой снимал грим, и закрыл дверь.

- Я, Владимир Георгиевич! - откликнулся он бодрым голосом, которым полагалось разговаривать с тестем. Бодрым и немного усталым.

- Посмотрели твою программу. - Неизвестно почему, тесть всегда называл себя во множественном числе. - Неплохо, неплохо... Шуму многовато. Слышишь, Андрей? Шуму бы поменьше...

Шумом тесть называл музыкальное сопровождение. Оно мешало ему слушать. Будь его воля, он бы вообще убрал музыку из всех телевизионных передач.

- И говоришь очень .коротко, - продолжал напутствовать тесть. - Нужно подольше, попонятней. Ведь не только мы, простые люди смотрят. Им нужно разъяснять подробно, обстоятельно.

- Времени мало! - сказал Андрей, как бы ни на что не жалуясь, а, наоборот, посмеиваясь над собой и соглашаясь с тестем. Ему самому понравилась интонация, с которой он это сказал. Очень правильно найденная интонация. Он вообще быстро учился, телевизионный ведущий Андрей Победоносцев.

- Вот про время я и хочу поговорить, - продолжал тесть. - Приезжай вечерком на дачу. Викушку можешь захватить. Она с матерью хоть час побудет, а мы с тобой поговорим...

Что-то случилось, понял Андрей. Что-то, из-за чего его срочно вызывают на ковер.

Что будет? Взбучка, гроза, отставка?.. Нет, он ведь минуту назад хвалил эфир. Или это ничего не значит? Или, наоборот, значит многое?

Что-то случилось, Владимир Георгиевич? - чуть дрогнувшим голосом спросил Андрей.

- Пока нет, - сказал тесть. - Приезжай, дружок. Вику целуй.

Едва погасла кнопка отбоя, Андрей набрал Викин номер.

- Что случилось? - спросил он отрывисто. - Минуту назад тесть звонил. Она засмеялась:

- Неужели? Я думала, он домой позвонит... Что сказал?

- Сказал, чтобы вечером приезжали. Хочет поговорить. Чтобы вместе приезжали, - торопливо доложил Андрей.

- Ну, значит, вместе и поедем, - пропела Вика. - Папаньку обижать никак нельзя. Сказано - вместе, значит, поедем вместе.

- Что стряслось-то? - тоскуя, спросил Андрей. Но он уже знал - пока она в таком игривом настроении, выведать ничего не удастся. Это называлось "помучить". "Мне так приятно помучить моего мальчика". Или: "моего гадкого мальчика..." Откуда это? Кажется, из 0'Генри. Бывшая жена читала ему что-то такое и хохотала ужасно. Дура.

- Ты опять перепугался, - поняла Вика. - Глупый. Когда ты научишься быть храбрым и сильным, а? Все отлично, просто замечательно. Кстати, Михайлова все-таки сняли. - И она радостно засмеялась. - Ну, Василия Михайлова, любовника нашей Лады, - пояснила она в ответ на тяжелое молчание Андрея. - Через месяцок-другой я и ее уволю. Вот красота-то!